Читать «Варвар в саду» онлайн - страница 99

Есть смысл сравнить тогдашнюю процедуру судопроизводства с инквизиционной. Кодекс Юстиниана, на котором основывался уголовный процесс, обеспечивал обвиняемому ряд прав, возлагал на обвинителя доказательство преступления и исключал свидетелей, которых можно было заподозрить в пристрастности; в нем также содержалось требование очной ставки доносчика с обвиняемым. Однако в стране, пережившей двадцать лет войны и преследований, жители обретали способность менять кожу в зависимости от обстоятельств, и выследить катаров легальными способами было трудно. Чтобы поиск их стал более эффективным, следовало расширить клаузулу допустимости свидетелей. Адвокатская защита в принципе не запрещалась, но всякий, кто прибегал к ней, автоматически считался еретиком, так что практически пользы от нее никакой не было. Новым в сравнении с нормальным судебным процессом был допрос свидетелей при закрытых дверях, что стало основой успехов инквизиции и сеяло недоверие даже в самых сплоченных группах населения.

Итак, предшествуемая стоустой молвой, в стены города въезжает во главе с инквизитором процессия людей с перьями — нотариусов, канцеляристов, писцов — и людей с оружием — лучников, копейщиков, тюремных стражников. Они поселяются во дворце епископа или в монастыре, и объявляется «время милосердия», длящееся, как правило, неделю. Все, кто добровольно явится с повинной в этот период, не будут казнены, заключены в тюрьму, и у них не конфискуют имущество. Но взамен они дадут информацию, из которой сплетается сеть подозрений.

Люди, приходящие в этот период, признаются обычно в незначительных или воображаемых преступлениях, как, например, тот мельник из Белькера, который заявил, что не верил в помощь святого Мартина, когда строил мельницу. Но такой человек в мокрой от страха рубашке определенно знает много больше, и от него можно, к примеру, узнать, кто двадцать лет назад поклонился на улице «совершенному». Имена доносчиков сохранялись в тайне, и достаточно было показаний двух анонимных свидетелей, чтобы начать следствие. Инквизитор объединял функции, которые в нормальном судебном процессе разделены: был следователем, прокурором и судьей, выносящим приговор. Даже другие духовные лица, участвовавшие в процессе, не имели права голоса. Виновен или невиновен подсудимый, решала совесть одного-единственного человека.

Подозреваемому вручали повестку, велящую ему предстать перед трибуналом инквизиции. Допрашиваемый не знал обвинительного акта, что давало следователям громадное преимущество: обвиняемые зачастую рассказывали гораздо больше, чем ожидалось. После допросов их либо заключали в тюрьму, либо оставляли на свободе, но под надзором. Тюрьмы (в ту эпоху эта область архитектуры беспримерно развивалась) были жуткие, в чем можно убедиться, осматривая казематы в Тулузе и Каркасоне — черные ямы под землей, где невозможно было ни лежать, ни стоять в полный рост. Голод, жажда и цепи ломали самых несгибаемых.