Читать «Варвар в саду» онлайн - страница 98

Количество подозреваемых так велико, что Арнаут и Сейла не в состоянии допросить всех арестованных. Приговоренные к ношению креста, штрафу или к совершению паломничества живут в постоянном страхе, поскольку единственным окончательным приговором является смерть. Но покоя нет даже мертвым. Кладбища полны разрытых могил, из которых извлечены останки умерших катаров, чтобы очистить их в огне. Жестокость доминиканцев настолько беспредельна, что даже вызывает возмущение в других орденах. В Бельперше монахи укрывают в своем монастыре еретиков, и надо думать, то был не единственный случай.

Гильом Пелисон сообщает в своем «Хрониконе» историю, которая могла бы сойти за полный шума и ярости рассказ идиота, если бы не то обстоятельство, что хронист был очевидцем этого события, и его как помощника инквизиторов трудно обвинить в желании их очернить. Итак, 4 сентября 1235 года епископу Тулузы Раймундуду Фауга после торжественной мессы сообщили, что в одном из соседних домов умирающая старушка приняла консоламентум. Епископ в сопровождении священников отправляется в комнату умирающей дамы, и та, не вполне уже соображая, что происходит, и уверенная, что ее посетил епископ катаров, объявляет о своей принадлежности к еретикам. Ей предлагают перейти в католичество, но она отказывается, и тогда ее вместе с кроватью переносят на наскоро устроенный костер и сжигают. Совершив это, епископ и его свита возвратились в трапезную, «где с радостью отведали все, что им было подано, вознося благодарственные молитвы Богу и святому Доминику».

Подобные действия вызвали в городе волнения, которые перешли в беспорядки, когда инквизиторы обвинили трех консулов в поддержке еретиков (действительно светские власти делали все, чтобы спасать обвиняемых от приговора или помочь приговоренным согражданам бежать). В результате открытого столкновения доминиканцы и епископ Раймунд де Фауга были удалены из столицы. Однако после обмена резкими письмами между графом и папой инквизиторы возвращаются в Тулузу, и все начинается снова. Один из «совершенных», обратившихся в католичество, выдает многих катаров, что приводит к многочисленным процессам, в том числе и «посмертным». Кладбища разрыты, а останки вешают на оградах под крики: «Qui atal fara, atal pendra».

В 1233 году в Корде от рук толпы погибли первые мученики из инквизиторов, и с той поры акты сопротивления множатся. К тому же в городах, живших дотоле в мире, начинаются стычки между группами католиков и катаров.

Было бы несправедливо утверждать, будто все, кто попал в сети братьев-проповедников, шли на костер. Документы свидетельствуют о большом количестве помилованных; так, например, в 1241 году за одну только неделю было дано 241 каноническое прощение. Зато протоколы допросов становились источником точнейших картотек и сеющей страх убежденности: «им все известно». История (и не только средневековая) учит, что при полицейском режиме народ деморализуется, внутренне надламывается и утрачивает способность к сопротивлению. Даже самая яростная битва лицом к лицу не так губительна, как нашептывания, подслушивание, страх перед соседом и витающий в воздухе смрад предательства.