Читать «Варвар в саду» онлайн - страница 100

Если подозреваемый проявлял стойкость, применяли пытки. Этот способ получения признаний широко использовался в светском судопроизводстве, когда речь шла о тяжких преступлениях, духовные же суды относились к нему крайне сдержанно; в любом случае считалось, что пытки не должны приводить ни к членовредительству, ни к пролитию крови. Широко была распространена порка, каковую производили с большой сноровкой и знанием, как причинить максимальную боль (в этой области имелись высоко ценимые специалисты). Булла Иннокентия IV от 15 мая 1252 года узаконивает пытки.

Признание обвиняемого было, в сущности, чистой формальностью, так как для вынесения приговора достаточно было доносов двух человек. Но жизнь доносчиков была не из легких. Выдавший семерых «совершенных» был зарезан в собственной постели, а глашатая из Думенжа за такой же поступок неизвестные повесили на суку засохшего дерева. Так что доносчики предпочитали называть имена уже умерших либо тех, кто сумел укрыться в недоступных крепостях Монсегюр и Керибюс.

Костры, надо признаться, предназначались только для «совершенных» или же для абсолютно непримиримых и закосневших в ереси катаров. Остальным назначались канонические кары, которые тем не менее оказывали серьезное влияние на жизнь наказанных. Ношение креста на одежде, к чему приговаривались те, кто самолично и без принуждения признался в своих винах, приводило к бойкоту там, где широко была распространена ересь, и вызывало подозрения в доносительстве инквизиции.

Принудительное паломничество (при этом намеренно назначались отдаленные местности, что оказывалось серьезным финансовым испытанием для семьи приговоренного) длилось от пяти месяцев до нескольких лет, когда речь шла о рыцарях, которых отсылали в Святую Землю или в Константинополь. Подобное наказание могло быть назначено тому, кто во время плавания на корабле обменялся несколькими словами с катаром или, будучи одиннадцатилетним ребенком, по приказу родителей поклонился на улице «совершенному».

Ошибаются те, кто думает, будто протоколы инквизиции содержат потрясающий материал, который легко использовать в литературных целях. Диалог — в чем можно убедиться, читая обширное собрание, именуемое Collection Doat, — основан не на неожиданных вопросах, страсти, угрозах, сопротивлении и чувстве безнадежности, а на ужасающей монотонности. Зато в перечислении инструментария камеры пыток легко вычитать неподдельный ужас.

Что мы обнаруживаем в протоколах? Имена, местности, даты, и не многим более. «В Фанжо во время консоламентума, данного Ауджеру Изарну, присутствовали Бек из Фанжо, Гильем из Ла Иля, Арнаут де Ово, Журден из Рокфора»… «А то Арнаут попросил консоламентум в Монгардейле в доме своих родичей по имени Коварс»… «Дьяконы Бернард Кольдефи и Арнаут Гираут постоянно проживали в Монреале, и на их собрания приходили Раймунд из Санчоса, Петерия, жена Маура из Монреаля»… И так целыми страницами.

Бернар Ги, инквизитор, живший столетием позже, то есть в XIV веке, был автором поучительного труда с названием «Libellum de Ordine Praedicatorum», служившего учебником для инквизиторов, который позволяет понять, как происходили допросы альбигойцев.