Читать «По страницам истории Кубани (краеведческие очерки)» онлайн - страница 103

Славились своими отарами М. И. Заболотний, купец Н. И. Меснянкин, предприниматель Я. А. Пеховский. В хозяйстве последнего разводился особый тип овец, полученный путем скрещивания немецкой, мазаевской, французской и других пород овец. Полученная в экономии камвольная шерсть шла не только на фабрики России, но также во Францию и Англию. Однако с наступлением зернового земледелия мериносовое овцеводство сильно сократилось (к 1913 г. до 415 тыс. голов).

Из других видов скота на Кубани разводили свиней и коз. Они являлись важным подспорьем в хозяйствах крестьян и казаков, тем более, что их количественное изменение почти не зависело от роста распаханных земель. В 1890 г. в животноводстве Кубани насчитывалось 466,5 тыс. свиней и 109,5 тыс. коз. К 1913 г. поголовье свиней возросло еще на 100 тыс. голов. По количеству свиней на 100 душ населения (30 голов) Кубанская область стояла впереди большинства губерний России. Что касается животных, разводимых главным ооразом для использования в качестве тягловой силы, то их было немного — несколько тысяч буйволов и свыше 600 мулов и ослов, незаменимых помощников людей на горных склонах Баталпашинского отдела.

В пореформенное время жители Кубани наряду со скотоводством стали больше внимания уделять земледелию. Однако до 80–х гг. XIX в., когда в край хлынул поток крестьян из Европейской России, земледелие играло второстепенную роль по сравнению с животноводством. Об его уровне на рубеже 1870–х и 1880–х гт. можно судить по следующему свидетельству современника: «Способ возделывания земли — самый патриархальный: кто где и чем хочет, тот и пашет и все основано на ничем несообразной рутине». Ведущей системой земледелия была переложная. Малая заселенность края и обилие незанятых плодородных земель позволяла земледельцам засевать свои участки несколько лет подряд, а затем по мере их истощения переходить на новые, «свежие», земли. Экстенсивная в своей основе переложная система земледелия в то время оправдывала себя тем, что давала возможность при минимальных затратах капитала обеспечить хозяйство необходимой сельскохозяйственной продукцией. Естественно, урожайность зерна была невысокой (по ведущей культуре, пшенице, ниже, чем в губерниях Европейской России), а по чистому сбору зерна на душу населения (т. е. за вычетом семян) Кубань в 1860–х гг. стояла на одном из последних мест в стране.

С быстрым ростом населения и увеличением распашки земель определенные изменения претерпевали и способы сохранения почвенного плодородия. Уже в последней четверти XIX в. на Кубани можно было встретить хозяйства с паровой системой земледелия, с трехпольным, четырехпольным и многопольным севооборотами, с искусственным травосеянием, применяющими удобрения и поливку полей. Но таких хозяйств было немного. К их числу относились, например, имение барона Штейнгеля, в котором уже в 1890–х гг. применялся плодосмен, очистка от сорняков культурой пропашных растений, выращивание кормовых трав и посевы озимой пшеницы по черному пару. Однако и в этом образцовом капиталистическом имении на части площади практиковалась переложная система земледелия. Что уж говорить о большинстве крестьянских хозяйств, занимавшихся исключительно зерновым производством. Хлебная нива Кубани в это время стремительно росла: в начале 1870–х г. под злаками было занято 0,5 млн. десятин, к концу 1890–х — около 2 млн., к 1913 г. — более 3 млн. десятин. Половина этой площади приходилась на посевы пшеницы — ведущей зерновой культуры Кубани, вторым шел ячмень. Посевы других зерновых культур (ржи, проса, овса и пр.) были незначительными. Уже сам по себе этот факт говорил о росте торгового земледелия на Кубани.