Читать «Звёздный егерь» онлайн - страница 156

— Хо! Разве сяторей — рыба? В ручье есть рыба, правда. Хариус. Но его тру-удно поймать. Сильно осторожная рыба.

Я обрадовался:

— Ну вот, даже хариус водится! Мы здесь отлично отдохнём.

Апицын снова замолчал, смиряясь, судя по всему, с тем, что место нам всё равно нравится. Затем с явной неохотой уступил:

— Отдыхайте. Только уходить от Харьюзового ручья не надо.

— Почему это не надо? — начал заводиться я. Что это за дела: пришёл, уху охаял, а теперь с места согнать пытается. — Захотим, на другой ручей пойдём.

— Не надо уходить далеко, — повторил Апицын.

— Но почему?!

— Сиртя тут живут. — неохотно пробормотал ненец.

— Сиртя? — переспросил Роман. Он, как и я, слышал это слово впервые. — А это что ещё такое?

— Маленькие люди такие. Шаманы. Сильные шаманы. Выдутана.

— Сказка, — фыркнул доктор.

— Как сказка! Сиртя раньше много было в тундре, тысячи. Сейчас совсем мало. Однако, есть. Ненцы к ним иногда ходят, когда болеют. Или когда про завтра спросить надо.

— Значит, сиртя людям помогают? — зацепился дотошный Роман.

— Помогают, помогают.

— Так отчего же место, где живут эти сиртя, плохое? Ненец смутился:

— Говорят так. Олень туда не ходит, ягель не растёт вокруг сиртямя. Если человек без дела придёт, помереть может. Подальше от сиртя надо ходить.

Чего-то не договаривал Апицын, темнил.

— Ну а сам ты зачем в эти «плохие» места пришёл? Просто так, что ли?

— Зачем просто так. Хэхэ пришёл проведать, — сообщил Апицын и снова принялся набивать трубку.

Что означает «хэхэ», я понятия не имел. Даже не был уверен, что оленевод просто не морочил нам головы. Но Апицын произнёс «хэхэ» как нечто само собой разумеющееся, и невеждой показаться мне не хотелось.

— И далеко ещё идти? — решил задать я наводящий вопрос. — Вон уже море. Или заблудился?

— Как заблудился? Ненец в тундре не заблудится. Пришёл уже.

Я обвёл взглядом сидящих у костра, высвеченное бликами огня пятно побережья, но так и не угадал, кого или что имел в виду Апицын под словом «хэхэ». Любопытство моё разгоралось всё больше.

— И когда же ты будешь — хэхэ проведывать?

— Сейчас и буду. Докурю и проведаю.

— А нам можно?

— Пойдём, — разрешил Апицын. — Фонарик есть? Возьми.

Мы отошли от костра по берегу метров на сто пятьдесят, не более, как оленевод поднял руку: «Тут!» Роман включил фонарик, посветил перед ненцем. Николай Апицын с каким-то странным, то ли ошеломлённым, то ли очень-очень почтительным видом глядел на большой, почти в человеческий рост, валун. Тёмная от ночной сырости поверхность хэхэ тускло поблёскивала в свете фонаря, но ни знаков, ни петроглифических рисунков на камне не было заметно. Роман опустил луч ниже — и мы оба чуть не ахнули.

Под валуном кучей, внавал, лежали рогатые оленьи черепа. Их тут были десятки — побелевшие от времени, почти рассыпавшиеся, и относительно свежие, положенные хэхэ не столь уж давно. На некоторых рогах висели пёстрые лоскутки материи, подвязанные к отросткам. Тут же стоял ржавый чугунок, служивший, видимо, ёмкостью для более мелких подношений, валялись осколки стекла.