Читать «Звёздный егерь» онлайн - страница 158

Долго выносить подобное издевательство — дело трудное, чреватое стрессами, и потому, вполголоса сообщив хариусам, что я — о них думаю, я собрался к Роману на озеро за «синицей в руках». Это же надо, — думал я, — не поймать ни одной рыбины на ручье, который называют Харьюзовым!

Смотал спиннинг. Повернулся. И мне захотелось протереть глаза.

На холмике метрах в пятидесяти от меня стояла девочка лет двенадцати в ненецкой одежде и смотрела в мою сторону. Ни взрослых, ни оленей рядом с ней не было.

— Ты одна? — оторопело спросил я первое, что пришло в голову. Не удосуживая себя ответом, девочка негромко произнесла:

— Позови доктора.

Странно, но я незамедлительно выполнил её просьбу-приказ.

— Рома! — заорал я. — К тебе посетитель!

— Ну чего шумишь? — недовольно отозвался с озера доктор, однако минуту спустя появился, таща снизку таких же, как вчера, фунтовых щурят. Заметив девочку, он застегнул латаную выцветшую штормовку на две пуговицы, опустил рыбу на мох. — Вы ко мне?

— Дедушка умирает, — сказала девочка.

— Где? — почему-то спросил Роман. — Гм-м.

— Там. — Девочка неопределённо махнула рукой в сторону тундры.

— А что с ним? — уже более профессионально, справившись с удивлением, осведомился Роман.

— Плохо. Рука не шевелится, нога не шевелится. Кушать не хочет. Помирать хочет.

— И давно?

— Третий день.

— Хорошо, — кивнул Роман. Хотя лично я ничего хорошего в ситуации не видел. — Сейчас соберусь.

Я юркнул вслед за ним в палатку.

— Ты это серьёзно?

— А ты как думал… — Роман деловито вывернул свой рюкзак мне на спальник, а потом ещё и встряхнул, высыпав на моё лежбище облако крошек, пыли и луковой шелухи.

— Чем же ты собираешься врачевать, Айболит несчастный? У тебя, кроме бинта и йода, нет, наверное, ничего.

— Кое-что найдётся. — Из кучи барахла Роман выудил белую пенопластовую коробку, сунул обратно в рюкзак. — Первая помощь. Хотя вряд ли от неё будет толк. У деда верней всего инсульт. Дело швах.

— Так какого же. — начал я, но осёкся. За месяц плавания с Романом пора было бы понять, что отговаривать его идти к больному, по меньшей мере, глупо. Я выбрался из палатки и подошёл к девочке. — Далеко до твоего дедушки?

— К вечеру придём. — Девочка говорила голосом, лишённым каких-либо интонаций, раскосые глаза её смотрели словно насквозь тебя, ничего не замечая, и от этой бесстрастности делалось как-то не по себе.

— Понимаешь, нам обязательно надо завтра уехать. Завтра вечером за нами приедут, — на всякий случай соврал я, мотодору мы ждали только послезавтра утром.

— Завтра вечером доктор вернётся.

— Почему — «доктор»? Мы же вдвоём.

— Ты не пойдёшь.

— Вот как? И кто же мне запретит? — возмутился я. Но девочка не удостоила меня ответом. — Ты слышал, Рома! — апеллировал я к доктору. — Что это дитя заявляет? Я — не пойду!

Роман высунул из палатки бороду, затем показался сам. Рюкзак уже висел у него за плечами. Вид Роман имел сосредоточенный, целеустремлённый — такой вид принимают врачи, входя к тяжелобольному. Никакого напускного оптимизма, фальшивой бодрости, лишь готовность сделать всё, что в его медицинских силах. Тактика эта обыкновенно внушает больному безоговорочную уверенность в своём враче, и каждое его слово, указание он принимает как откровение. Поэтому, когда Роман строго поглядел на девочку, кашлянул и произнёс: «Гм-м, а, собственно, почему?», я решил, что спор окончен. Но девочка снова покачала головой: