Читать «О людях и самолётах 2» онлайн - страница 196

Другой преподаватель вёл занятия совсем по-другому. Предельно чёткие и сухие определения, схемы и графики привлекали своей безупречной логикой. Офицер, фактически, диктовал готовый конспект, интонациями выделяя важные места. И здесь в аудитории был порядок. Студенты, не отвлекаясь, записывали, иногда переспрашивая и прося повторить.

Ивану Александровичу больше понравился второй преподаватель, однако вести занятия так, как он, не смог, и до конца семестра просто читал материал по тетради, стараясь не смотреть в аудиторию…

Экзамен по тактике ВВС принимали комиссией. Студенты довольно бойко рассказывали про «Базирование частей Дальней авиации», «Формы боевых действий» и «Виды боевого обеспечения», но когда очередь дошла до взводов Ивана Александровича, картина изменилась. Студенты мялись, путались, не могли ответить на простейшие вопросы. Один, второй, третий… Начальник кафедры нахмурился и приказал собрать конспекты взвода. Пролистав несколько тетрадей, он подровнял стопку, аккуратно положил её на край стола и молча вышел из аудитории. За ним по одному стали исчезать другие преподаватели, и, в конце концов, Иван Александрович остался один…

В весеннем семестре «Тактику ВВС» не читали, и вопрос о преподавании отпал сам собой. Тогда Иван Александрович предложил взять на себя кафедральную отчётность. Обложившись экзаменационными и зачётными ведомостями, он взялся за давно знакомую и привычную работу – составление донесений, однако немедленно столкнулся с трудностями. Оказалось, что в институте никто точно не знал, сколько у них учится студентов. Кто-то досдавал «хвосты», кого-то отчисляли, кто-то восстанавливался после «академки». Основные ведомости, дополнительные ведомости, дополнения к дополнительным ведомостям, индивидуальные экзаменационные листы, в просторечии называемые «допусками», всё было страшно запутано. Иван Александрович начал раздражаться, тем более что его проблем никто не понимал. «Да вы пишите среднепотолочно…» – посоветовал ему начальник учебной части, – «все равно донесение устареет через день после отправки!» Но Иван Александрович «среднепотолочно» не мог. Он попытался привести всю систему в идеальный порядок, в результате чего запутал её окончательно. Тогда Иван Александрович стал ходить по деканатам и быстро испортил со всеми отношения. Деканатские методисты, привыкшие к улыбчивым и вежливым офицерам, пожаловались на вздорного отставника начальнику кафедры, а тот не скрыл эту жалобу от Ивана Александровича. Походы в деканаты пришлось прекратить.

Характер Ивана Александровича менялся: он стал по-стариковски обидчивым, мелочным и занудным. Преподаватели, любившие поболтать с ним в перерывах между лекциями, стали избегать его. И – удивительное дело – начали стареть и его вещи. Щегольской, серый в тончайшую чёрную полоску костюм обвис, начали пузыриться рукава и загибаться уголки воротничка на сорочке. Вообще, казалось, будто Иван Александрович как-то ссохся, ссутулился, истёрся.