Читать «Военнопленные (Записки капитана)» онлайн - страница 96
Владимир Иосифович Бондарец
Уборку я заканчивал к обеду и, если не был нужен Эрдману, усаживался за свою обычную работу — портреты.
Однажды Эрдман, как всегда усевшись напротив, с таинственным видом положил передо мной прямоугольник ватмана величиной в открытку. Перевернув его к себе, я расхохотался: на переднем плане рисунка тащился длинношеий тощий Эрдман с вогнутой грудью и подогнутыми от слабости ногами, на которых гармошкой собрались едва держащиеся брюки. Он волочил за собой допотопную винтовку, а на втором плане бодро вышагивали круглолицые крепыши-пленные. Хотя карикатура не соответствовала действительности, выполнена она была с большим мастерством.
— Ну как?
— Здорово! Хлестко! Милах вряд ли похвалит.
— Фьюить… Милах! Не таков уж я дурачок…
— Лучше сожгите.
— Нет! — Эрдман упрямо мотнул головой. — Оставлю на память о войне, об этом дурацком Оттобруне.
— Зачем же ругать Оттобрун? Для вас он — манна небесная: и служба идет и дом рядом. Чего же вам еще?
— Очень мало: чтобы закончилась эта кутерьма.
На обменный пункт мы приезжали часам к десяти. Как правило, к тому времени уже собиралась партия пленных, и мы три-четыре часа бродили по Мюнхену.
Однажды мы сидели в небольшом скверике. Мимо нас сновали озабоченные мюнхенцы, проносились вереницы автомобилей, на балконах и подоконниках висели разноцветные перины.
— Вот на этой скамейке, — сказал Эрдман, — еще будучи студентом, я забыл пару новеньких перчаток. На второй день, проходя мимо, я вспомнил о них и нашел на том же месте. А сейчас? Немцы изобретают запоры покрепче: опасно. Неслыханное дело: в Германии — воровство!
— Хотел я вас повести в картинную галерею, — продолжал он, успокоившись. — Да разве можно с этой дурой, — он с ожесточением пнул ногой в приклад винтовки. — Да и от вас за версту русским тянет. А жаль! Хотел показать вам Германию Дюрера, Гёте, Бетховена. Вернетесь на Родину и, кроме проволоки да мордобоя, нечего будет вспомнить. А ведь Германия имеет огромное культурное прошлое. Немцы — способный, трудолюбивый народ.
— Войнолюбивый.
— Неправда.
— Нет, правда, Эрдман. Вспомните историю. Да и после этой войны вояки не уймутся. Разумеется, не все. Найдутся…
— Ну, ну, это вы уж слишком.
— Нет, не слишком! Кстати, я давно хотел с вами поговорить откровенно.
— Но я не хочу.
— Не притворяйтесь обиженным. У меня действительно к вам по-настоящему серьезный разговор.
— Чего вы от меня хотите?
— Прежде всего, чтобы разговор остался между нами. Это вы можете мне обещать?
— Ого?! Вступление многообещающее. Допустим, могу. Что дальше?
— «Допустим» не подходит.
— Вы хотите слова чести от вражеского солдата? Рыцарь! Вы чудак или того? — он повертел у головы пальцем. — Говорите!
— Хочу вас, Эрдман, просить о серьезной помощи.
— Но я ведь и так сколько могу — помогаю.
— Это очень хорошо. Пара сигарет и кусок хлеба — помощь. Но не о такой помощи идет речь. Слово правды взамен геббельсовской лжи сейчас нам куда нужнее.
— Откуда же мне взять ее, эту правду?
— А приемник?
— Вы хотите, чтобы я… — глаза Эрдмана округлились в ужасе.