Читать «Инженеры Кольца» онлайн - страница 127

В этом подходе, отношении к бытию было нечто женское: отрицание абстрактного, отвлеченной идеи, подчинение данности, нечто такое, что вызывало у меня неприязнь.

Однако он тут же добросовестно добавил:

— Человек, не питающий отвращения к плохой власти, — глупец. А если бы на свете существовало нечто такое, как хорошая власть, служить ей было бы большой радостью.

Здесь мы уже понимали друг друга.

— Мне кое-что известно об этой радости, — сказал я.

— Я так и думал.

Я ополоснул наши миски горячей водой и вылил эту воду через входной шлюз. Там, снаружи, было темно, хоть глаз выколи. Шел мелкий и редкий снег, становящийся видимым только в овальном снопе неяркого света, падающем из шлюза. Укрывшись в сухом тепле палатки, мы развернули свои спальники. Эстравен сказал мне что-то вроде: «Будьте добры, передайте мне миски, господин Ай», или еще что-то в этом роде, в ответ на что я спросил:

— Интересно, мы так и будем обращаться друг к другу «господин» во время всего нашего путешествия через Лед Гобрин?

Он посмотрел на меня и рассмеялся.

— Не знаю, как мне следует к вам обращаться.

— Меня зовут Генли Ай.

— Я знаю, но вы обращаетесь ко мне, употребляя имя моего клана.

— Потому что я тоже не знаю, как мне следует к вам обращаться.

— Харт.

— А я — Ай. К кому обычно обращаются по имени?

— К братьям по очагу или к друзьям. — Он говорил это — и уже был мыслями где-то далеко от меня, вне пределов моего присутствия, — находясь в полуметре от меня в палатке в два с половиной метра, и ничего с этим нельзя было поделать. Разве что-нибудь может быть более дерзким, чем искренность? Обескураженный, я поспешил нырнуть в свой спальник.

— Спокойной ночи, Ай! — сказал мне человек с другой планеты.

— Спокойной ночи, Харт! — ответил другой человек с другой планеты.

Друг. Кто же может считаться другом в мире, где любой друг по прошествии лунного месяца может превратиться в возлюбленную? Я, ограниченный и определенный своей неизменной принадлежностью к мужскому полу, не могу быть другом ни Терема Харта, ни какого-нибудь другого человека его расы. Ни мужчины, ни женщины, ни то и другое вместе, циклически изменяющиеся вместе с луной и меняющиеся от одного прикосновения руки, подкидыши в колыбели человечества, они не были плотью от плоти моей и кровью от крови моей, и не могло между нами быть ни дружбы, ни любви.

Мы заснули. Один раз я проснулся и услышал, как мягко и тяжело падает снег на нашу палатку.