Читать «Общество знания: Переход к инновационному развитию России» онлайн - страница 135

Это было правовое и идеологическое обоснование развала. Даже части «республики Россия» помимо полной (!) экономической самостоятельности получали свои силовые структуры.

Второй шаг — принятие 12 июня 1990 г. «Декларации о суверенитете РСФСР». Это была решающая акция по расчленению СССР. Недаром вплоть до недавнего времени ее праздновали как абсурдный «День независимости России». Одновременно в тех же кругах готовились декларации по отделению — уже от РСФСР. 27 ноября 1990 г. такую декларацию приняла Чечено-Ингушетия. Она рассматривала себя как суверенное государство, в Декларации не содержалось даже косвенных упоминаний о ее принадлежности к РСФСР. Эти два акта — единая связка, они написаны, можно сказать, одной рукой.

Дирижировал этим процессом Горбачев, он усиливал эту кампанию властью государства. В 1991 г. был проведен, несмотря на возражения Верховного Совета, референдум с провокационным вопросом — надо ли сохранять СССР. До этого сама постановка такого вопроса была неприемлемой и отвергалась массовым сознанием. Теперь власть заявила, что целесообразность сохранения СССР вызывает сомнения и надо этот вопрос поставить на голосование. Как мы помним, 76 % населения высказалось за сохранение Советского Союза.

Но против СССР проголосовало более половины жителей двух привилегированных столиц. Здесь была сильна идея «разрушить империю любой ценой». Приближенный к Горбачеву историк Юрий Афанасьев писал: «СССР не является ни страной, ни государством… СССР как страна не имеет будущего». Историк М. Гефтер говорил в 1993 г. в Фонде Аденауэра об СССР, этом космополитическом монстре», что «связь, насквозь проникнутая историческим насилием, была обречена» и Беловежское соглашение, мол, было закономерным.

Даже в 2005 г., когда отмечалась годовщина перестройки и уже было пролито много крови, Горбачев-фонд издал доклад с той же «антиимперской» риторикой: «Не секрет, что Советский Союз был построен на порочной сталинской идее автономизации, полностью подчиняющей национальные республики центру. Перестройка хотела покончить с такой национальной политикой». Какая схоластика! При чем здесь «порочная идея» 1920 года — ко времени перестройки СССР пережил несколько исторических эпох, прошел самые тяжелые испытания.

Проекты государственного устройства постсоветской России, исходящие из среды ученых, были поразительно утопическими, всякие нормы рациональности при этом проектировании будущего были отброшены. Академик И. Р. Шафаревич отвергал сложившийся за многие века принцип построения российского государства и предлагал взять за образец «нормальные» государства Запада (все же, наверное, не Заир): «На месте СССР, построенного по каким-то жутким, нечеловеческим принципам, должно возникнуть нормальное государство или государства — такие, как дореволюционная Россия и подавляющая часть государств мира» [194].