Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 134
Антон Федорович Хижняк
Хрисанф поморщился, стиснул зубы.
— А теперь укутаем тебя, как когда-то мама пеленала, и лежи. А я завтра наведаюсь.
Во дворе Каллистрата Ивановича ждали урядник и староста.
— Как он? — тихо спросил урядник.
— А что? — сурово посмотрел Каллистрат Иванович. — Думаю, что надо составить протокол.
— Какой протокол? — встревожился урядник.
— Протокол о том, что избили, покалечили невинного человека. Это называется нападение на безоружного. А по закону…
— Что, что, что? — горячился урядник.
— Говорю, по закону судить надо за то, что покалечили человека.
— Кто, кто? — Урядник вплотную подошел к Каллистра-ту Ивановичу. — Что вы выдумали?
— Ничего я не выдумал. Хрисанфа Гамая избили ни за что.
— Как ни за что? Он говорил…
— Он говорил об указе нашего государя Николая Александровича. А по этому указу государь разрешил писать к нему прошения. Понимаете? Был такой указ, и верноподданные могут обращаться к государю со своими жалобами. Кумекаете? А Хрисанф Гамай рассказывал о лохвицких крестьянах, пославших прошение в Петербург императору. Так вы что, против того, чтобы люди обращались к царю-батюшке? Я, как Георгиевский кавалер, могу написать рапорт.
— Да что вы, господин кавалер! Я ничего… Мне сказал господин хорунжий, что его драгуны… его драгуны…
— Что его драгуны начали избивать людей нагайками?
— Я не знаю, я этого не видел.
— А разве вы видели, что Хрисанф Гамай делал что-то противозаконное?
— Нет, не видел.
— А может быть, слышали его богохульные слова?
— Не слышал… Мне приказчик Кудлаенко сказал, что Гамай… что Гамай аги… агитатор! — с трудом выдавил это слово урядник.
— Да разве вы, господин урядник, можете поверить этому? Вы знаете, какие агитаторы? Агитаторы — это студенты. Патлатые, с черными бородами. А Хрисанф — это мужик, как и все. А вы…
— Да я…
— Писать рапорт буду.
— Не пишите обо мне ничего. Очень прошу! — едва не плача, умолял урядник. — У меня дети малые, больная жена… Я…
— Хорошо, не напишу, а вы скажите приказчику Кудлаенко, чтобы не возводил напраслину на людей, ибо… — сурово посмотрел Каллистрат Иванович, — люди ему этого не простят.
Когда урядник, откозыряв, ушел, а следом за ним поплелся и староста, Никита Пархомович низко поклонился фельдшеру:
— Спасибо, Каллистрат Иванович.
— За что?
— За нашего Хрисанфа. Я видел, что вы как родная мать печетесь о нем. Как его рана?
— Заживет. Хорошо, что вы сразу поехали за мной. Я промыл рану, думаю, что воспаления не будет. Ваша жена лучше врача обработала рану. И с головой все в порядке. Только не надо беспокоить его, пусть уснет. Это тоже лекарство.
— Еще раз благодарю, что защитили Хрисанфа, ведь урядник мог арестовать его.
— Я знаю этого дурака. Прежде в нашей волости был другой, с тем можно было по-человечески поговорить, а этот тупой как пень. Я его запугал царским указом. Такой указ был, но о нем мало кто знает. Царь испугался после Девятого января и по совету царедворцев подписал указ о том, что разрешается подавать царю прошения и петиции с жалобами.