Читать «Земля (сентябрь 2007)» онлайн - страница 56

Клавдия Алексеевна Глущенко (Нечаева), село Казинка Валуйского района Костромской области

Тогда эта земля еще называлась ЦЧО, Центрально-Черноземная об ласть. Наше село где-то триста - триста пятьдесят дворов, половина из них зажиточные. То есть те, у кого было по две коровы и лошади, ну и подсобное хозяйство: свиньи, овцы и так далее. Все, кто хотел работать, кому здоровье позволяло, все жили нормально. Перед революцией в селе земство даже построило две школы и больницу. Наша семья тоже считалась зажиточной. Дедушка с бабушкой, папа с мамой, Георгий Кириллович, брат папин, и я с двумя младшими сестрами. Я с самого малолетства за ними смотрела, ведь тогда как: родила мамаша, посидит дома месяца два и снова в поле. Младенца брали с собой, на оглоблях от повозки подвешивали люльку. Родители работают и тут же я при деле.

Дундук, прадед мой, был в числе пяти мужиков, которые до 1917-го имели сбережения в золотых монетах. Он их всегда носил с собой, в мешочке на поясе, даже спал с ними. И был в селе купец Соколов, хозяин маслобойни, который чувствовал, что скоро революция и надо сбегать. Он знал, у кого из мужиков есть золото. Вот он собрал их и говорит: «Чего вам его таскать, тяжесть такую, давайте поменяю по выгодному курсу на ассигнации». Дед пришел довольный: теперь легче носить, бумажки можно и в сапог прятать. И в ночь дня через три Соколов исчез, а тут как раз и революция, на том и конец.

Папа мой Алексей Кириллович до революции служил в Петрограде, в Преображенском полку. В Семеновском были все до одного рыжие, а в Преображенский брали высоких, черных, с карими глазами. В феврале они поддержали Керенского, а после он же их и расформировал как неблагонадежных. А в деревне у нас началось: сегодня белые, завтра красные, белые отца забрали, а через некоторое время опять красные. Штаб расположился у нас: дом-то большой, в нем всегда останавливались начальники, даже в сорок первом штаб немецкий квартировал. Так красные бабушку и маму чуть ли не к стенке: признавайтесь, где ваш сын. Ну, слезы, объяснения всякие: вот у нас дети малые, вот мы старики… А папа тем временем как раз бежал от белых из-под Ельца и шел домой полторы недели, пешком по ночам пробирался. И как раз когда они бабушку допрашивали, смотрят в окно - а он идет по огороду! Все так и замерли, тогда ведь просто все было. А он входит смело, поздоровался с ними и рассказывает, что отстал от красных, от другой части (никаких же документов не было), семью навестить. Они ему: «Хочешь у нас остаться?» - «Конечно». И в тот же день ушел с ними. Потом, при коллективизации, это нам очень помогло.