Читать «Правила перспективы» онлайн - страница 119
Адам Торп
Наконец они подошли к Ван Гогу. Бригадефюрер Айхлер встал рядом с жемчужиной коллекции "Кайзера Вильгельма" и сказал, постучав пальцем по раме:
— Расскажите мне об этом.
Его рука в черной перчатке принялась поглаживать свисавшую с ножен серебряную кисть с шишечкой в виде желудя. Распространенная эсэсовская привычка. Даже герр Хоффер признавал, что и ему пошла бы черная форма, длинная сабля и высокие сапоги с пряжками. Неудивительно, что мальчишки вступали в СС толпами. Он покосился на Бенделя — может, он сам хочет залиться соловьем насчет предмета своей одержимости. Но фуражка Бенделя покачивалась над русой головкой Сабины — он рассказывал ей очередной анекдот.
— Итак?
— Это картина Винсента Ван Гога.
— И что?
Экскурсанты не были уверены, смеяться им или пока не стоит. С трудом сохраняя самообладание, герр Хоффер рассказал о борьбе Ван Гога с искусством, его безгрешной нищете, о гении, который привел его писать картины на раскаленное солнцем поле. О безумии и самоубийстве герр Хоффер умолчал. Собравшиеся благодарно зашушукались, бригадефюрер равнодушно кивнул и наклонился вперед.
— А где художник? Здесь написано "Художник в окрестностях Овера".
Бендель, до того лихорадочно пытавшийся из-за спин других офицеров подать какой-то знак герру Хофферу, подошел поближе.
— Это очень интересный вопрос, — начал герр и. о. и. о. директора.
— Это название — обман, — вмешался Бендель.
— Обман?
Экскурсанты зашептались.
— Позвольте объяснить, — начал герр Хоффер. — Хотя, казалось бы, эти резкие мазки в водовороте пшеницы можно принять за человека за мольбертом, у нас нет уверенности в происхождении этого названия. Табличку прикрепили к раме примерно тогда же, когда картина попала в Музей, то есть около тысяча девятьсот двадцать третьего года.
— Почему вы не сменили название?
— Видите ли, некоторые ученые трактуют вот эту фигурку как крестьянина в большой соломенной шляпе, но другие с этим не согласны. Наши собственные исследования показали наличие в застывшей краске шелухи пшеницы, семян и даже мух. Значит, картина, как это часто бывало у Винсента, написана на пленэре. Поэтому, скорее всего, он просто изобразил то, что видел перед собой.
— Но сам себя он видеть не мог.
— Не мог, вот именно.
— Кстати, что он тут делает с граблями, если сено не скошено?
— Не думаю, что нам следует…
— Или, может, Ван Гог пририсовал его позже, — перебил Айхлер, тыча в герра Хоффера пальцем, будто вывел его на чистую воду. — У себя дома. Перед тем, как застрелиться!
Все воззрились на и. о. и. о. директора, которому внезапно сделалось жарко и как-то обморочно.
— Исключено, герр бригадефюрер, — возразил Бендель, выйдя вперед. Теперь все не сводили с него глаз. — Если даже оставить без внимания, что Ван Гог следовал скорее за Леонардо, чем за Рубенсом, и переходил от темных тонов к светлым. Если как следует вглядеться в мазки, то видно, что фигурка местами закрыта более бледными колосьями пшеницы. Ультрамарин крестьянской рубахи смешался с этими светло-желтыми мазками…