Читать «Сокровище троллей» онлайн - страница 204

— А почему сразу домой не уехали?

— Задержались из-за ящера со сломанными лапами. Барышня Аймара наотрез отказывалась оставить своего чешуйчатого дружка. Только когда бабка Гульда взяла лечение на себя и поклялась, что скоро ящер будет бегать резвее жеребенка, — тогда барышня дала себя увезти. Вчера и уехали, заночевать должны были в крепости… Я так понял, что ящер пострадал, когда барышню спасал. Не от наших ли парней?

— Сивый, расскажи, — улыбнулась Уанаи.

Старик, ухмыльнувшись рассказал, как предатель Хмурый подбил двух дурней, Бурьяна и Тумбу, похитить юную госпожу и не делиться выкупом с шайкой. Все трое нарвались на отпор и получили по ушам. Бурьян и Тумба приползли назад в ватагу. Громко во всем каялись, валили вину друг на друга и — хором — на Хмурого.

— А Хмурый с той ночи пропал, — добавила ксуури. — Хорошо, если замерз в лесу или достался зверью. А если доберется до Джангаша? Смотри, наткнешься на него в столице, не устроил бы он тебе неприятностей… Ты ведь не передумал нас оставить?

— Не передумал, — виновато улыбнулся Подранок. — Уж прости… Если в столице этот прохвост мне попадется, я ему сам устрою неприятности. А ты, атаманша, худого не думай, я про твою ватагу ничего никому не ляпну.

— А что ты можешь ляпнуть? — удивилась Уанаи. — Ты ведь забыл дорогу в лагерь. И не помнишь в лицо никого из парней.

Подранок, нахмурив брови, попытался припомнить, как шел от дороги в лагерь. Но лес в памяти вдруг стал каким-то безликим, мелькали одинаковые ели, камни, полузасыпанные снегом… нет, не взялся бы он сейчас дойти до лагеря. А ведь до сих пор не жаловался на память!

Восхищенно покрутив головой, Подранок распрощался с заморской ведьмой и ее подручным и отправился обратно на постоялый двор.

Разбойник и атаманша смотрели ему вслед. Наконец Сивый сказал:

— Хороший парень. Жаль, что от нас откололся. Ты его себе на смену прочила, верно?

— На смену? — переспросила ксуури.

— Да ладно тебе, про твои планы весь отряд говорит…

Женщина достала из ножен нож, срубила торчащий у берега стебель тростника.

— Да? И что же говорит весь отряд?

Сивый уже пожалел, что завел этот разговор. Но промолчать в ответ на вопрос атаманши не рискнул.

— Ну… все толкуют, что ты влюблена по уши в певца и собираешься вместе с ним податься отсюда на все четыре ветра… Не уходи, а? Пусть лучше твой красавчик с нами останется!

— Так говорят, да? — Уанаи наискось отрубила конец тростинки.

Что-то случилось с ее голосом. Он стал бесцветным, ломким, исчезли звонкие переливы колокольчиков.

Сивому стало жутковато. Он заторопился:

— Ну что в этом плохого-то? Все мы — живые люди. Нашла себе дружка — и на здоровье! Раз он тебе так по сердцу, что ты его спасать кинулась. И все парни вам желают, чтоб совет да любовь…

— Все желают? — Голос Уанаи был уже не бесцветным, а почти мертвым.

Сивый глянул в замкнувшиеся голубые глаза — и заторопился.

— Я… это… пойду, мне до темноты в Топоры надо успеть, родню проведать…

Уанаи не обратила внимания на уход старика.

Проделывая острым концом ножа отверстия в тростнике, ксуури напряженно размышляла о безвыходном положении, в которое она попала.