Читать «Время зверинца» онлайн - страница 177
Говард Джейкобсон
Одного я не мог понять и ощутить в полной мере, пока наконец не прочел роман Ванессы, — того, что в ее сознании произошел коренной перелом. Книга подытожила процесс этого перелома, одновременно изложив его историю. Соперничество между матерями и дочерьми — перед этим бледнеет даже внутри— и внелитературная грызня между писателями.
38. ПОТАСКУХА
Пока Поппи и Фрэнсис резвились в ночи, постель была для меня самым надежным прибежищем. Я, собственно, не имел понятия о том, резвились ли они в ночи и резвились ли вообще (или все же резвились, но не в ночи, однако последнее добавление придавало этой картине мрачноватый оттенок, соответствующий моему настроению), а равно о том, на каких условиях и при каких обстоятельствах Поппи стала на него работать и / или с ним сожительствовать. Зная свою ревнивую натуру, я подозревал, что, не срази меня своевременный недуг, я бы не выдержал и вломился в офис Фрэнсиса с некрасивым скандалом и требованием объяснений. В том числе и по поводу оказания профессиональных услуг моей жене тайком от меня: «Как ты мог на такое пойти, Фрэнсис! Я же твой хренов клиент! Я твой хренов друг, в конце концов!»
Само собой, он бы сделал вид, что совершенно не понимает причин моего беспокойства. В Соединенном Королевстве нет такого закона, который запрещал бы литературному агенту представлять интересы одновременно и жены, и мужа. Да, закона нет, но есть элементарная порядочность — или тебе эта штука неведома, Фрэнсис, так что ты даже не считаешь нужным справиться у своего клиента, что он-штрих-она думает по поводу подключения к той же клиентуре его-штрих-ее дражайшей половины? Но я заранее знал, что ответит Фрэнсис: «Поверь, я ни единой секунды не сомневался в том, что ты одобришь такое сотрудничество. У людей есть семейные врачи и семейные адвокаты — так что считайте меня вашим семейным литагентом, и все дела».
А насчет секретности — так ведь с него взяли слово. Ванесса ему сказала, что собирается устроить мне сюрприз.
«Ага, и ты решил добавить еще сюрпризик от себя лично: прекрасно зная о моих чувствах к теще, ты взял ее к себе секретаршей — плюс кем там еще? Ладно, забудем об элементарной порядочности, но это уже просто ни в какие ворота!» Данный упрек мог быть с тем же правом адресован и Поппи. «Как ты могла пойти на такое, Поппи! Я же твой… Я твой…
Кто я твой такой, черт побери?.. Я твой хренов зять — вот!»
Смог бы я в запальчивости назвать ее потаскухой? Вполне вероятно. Мне всегда нравилось это слово. Мне нравилось ощущать его на губах, нравился процесс его произнесения.