Читать «Время зверинца» онлайн - страница 146

— На что ты так уставился?

— Хотел узнать, что за дерьмо вы читаете.

— Зачем тебе это знать?

— Обычное любопытство.

— Если бы ты просто любопытствовал, ты не назвал бы книгу дерьмом, еще не разглядев.

— Я уверен, что это дерьмо, хотя и не знаю названия.

— И не узнаешь.

Она прижала книгу к груди, как мать прижимает младенца, которого у нее грозятся отнять.

— Может, мне все-таки остаться?

— Исключено.

— Я мог бы переворачивать вам страницы.

— В этом нет нужды. Книга так увлекательна, что страницы переворачиваются сами собой.

— Кто ее автор?

— Некто, принимаемый тобою за дерьмо. Ванесса говорила, что ты всех писателей считаешь дерьмом.

— Это не совсем так. Я считаю дерьмом только живых писателей.

— Ты и сам живой.

— Это ненадолго.

— Однако вот этот автор жив, и он не дерьмо.

— «Он»? Это мужчина? Да вы надо мной издеваетесь!

— Так и есть. А теперь езжай своей дорогой.

— Вы в самом деле этого хотите?

— В самом деле.

— В самом-самом-самом?

— Сколько раз еще тебя просить?

Она была тверда, но я постарался увидеть в этом и светлую сторону. По крайней мере, к «уезжай» она не добавила: «…и больше не возвращайся».

Некая часть — или, точнее, некие части — моего существа среагировала на эту неудачу позитивно. Писателю внутри меня нужна была неопределенность — и пусть она тянется как можно дольше. Быстрый успех был не в интересах сюжета. Пусть я и не из тех авторов, кто делает ставку на закрученный сюжет, но понимаю важность саспенса для литературного произведения. Моралист внутри меня (если это внутри меня сойдет за моралиста) также был доволен неопределенностью. Манки-Миа и Брум не в счет — этих мест не существует на «моральной карте», — но если бы Поппи позвала меня в дом посреди Шиптон-андер-Вичвуда и там стянула бы свои нелепые шорты, для меня это явилось бы серьезным потрясением. Могла ли она сделать такую подлость родной дочери — и не где-нибудь, а в самом сердце старой доброй Англии?

Меня сбивал с толку тот факт, что она до сих пор не рассказала Ванессе о бесстыдном поведении ее мужа в Манки-Миа. Разве она как мать не обязана была хотя бы предупредить на сей счет свою плоть и кровь? «Порви с ним, Ванесса, он же нравственный урод, и всегда таким был, и всегда таким будет. Не спрашивай меня, откуда я это знаю, просто последуй моему совету».

С другой стороны, зять внутри меня и любовник внутри меня жаждали удовлетворения своей страсти. Вне зависимости от всяких «моральных карт» мне хотелось вновь ощутить под своей ногой раздавленного паука, а в своих объятиях — Поппи. А поскольку она так и не сообщила о случившемся Ванессе, не означало ли это, что и Поппи хотела вновь почувствовать себя среди мартышек Манки-Миа?

32. АПОРТ, АПОРТ

Предметом обсуждения на досрочно покинутом мною симпозиуме в Оксфорде была ни много ни мало «роль детской литературы».

Роль в чем?

В культурном воспитании детей?

Но никакого культурного воспитания детей у нас не было. Существуй у нас такое воспитание, мы бы имели перед глазами его результат в виде культурно воспитанных взрослых.

Хотя что я мог знать на сей счет? Меня пригласили на симпозиум лишь с целью подвергнуть публичной порке — такая вот взрослая жертва на алтарь малолетних потребителей книжной продукции.