Читать «Токсикология» онлайн - страница 8

Сири ценила безупречность — ту, которую можно измерить. Безупречное преступление похоже на бриллиант, в котором ни грани, ни глубины не замутнены легитимностью. Оно пропитано преступностью, каждое движение от начала до конца нарушает закон. Это было умственное преступление, которым Сири занималась последнее время, и поскольку каждый год в кодексы добавляли тысячи законов, осуществить его становилось всё проще. И она его совершила, каждую секунду наполняя таким количеством нарушений, сколько влезало. Её имя пронеслось по копсети как сыпь.

Сири обрушила на меня шквал мыслей, что необходимость избежать обнаружения перестала быть стимулом и что она страдает от нового вызова, а я на это заметил, что если бы она не была осторожна, она давно бы сидела в труповозке с глазами трески. Сири вещала в трепете перед явлением элементарной физики — сингулярностью, точкой, где все известные законы нарушаются. Если материя должна расширяться, то сингулярность съёживается. Если свет способен изгибаться, то в сингулярности он прямолетящий, как доска. Там, где законы созданы, чтобы описывать поведение, эти чужаки появляются каждую пару месяцев; но там, где законы созданы, чтобы предотвратить поведение — как у людей, — они происходят несколько раз в секунду. Свежие законы откровенно неверны, так что безупречное преступление суть утверждение единой истины.

— Сири, — заявил я, — ты что, не понимаешь, что копы всё выяснят и всё испортят со скоростью, достойной лучшего применения? Такой древний модус операнди — как мутант, запертый в башне.

Сири заметила, что я не сумел оценить завершённую степень, которая так её восхищает. Она переполнялась качеством и стремилась выразить его любой ценой.

— В этом есть смысл, Атом. Я так всё устроила, что совершила несколько сотен преступлений одновременно, и я чувствую, как меняется атмосфера — словно мои нарушения достигли такой сверхплотности, что начали взрываться.

— Как чёрная дыра, схлопывающаяся в себя?

— Именно.

— И как ты себя чувствуешь?

— Как божество. Можешь подъехать?

Когда я приехал туда, территория находилась под колпаком копов. А за ними была дыра в пространстве, вьющаяся спиралью, как вода, уходящая в сток, торнадо света, всасывающее ошмётки бумаги и глыбы камней. Солдат Марта Нада стоял у заградительной ленты, орал в мегафон, и я пошёл поспрашивать его. Он не озаботился приглушить свою оралку.

— А, привет, Атом. Тут какая-то сингулярность, её гравитация настолько велика, что затягивает даже дыры. Мы потеряли пятерых офицеров, подошедших близко к этой штуке.

— Они уже в курсе, откуда она взялась?

— Пока гадают. Осечка лясомёта? Этерика? Может, эсхатологическая винтовка, мил человек.

— А, ясно, спасибо, Марта.

— Всегда рад, Атом.

Ну, придёт день, принесёт проблем. Но ситуация развивалась; её следы проявились в том, что произошло следующим вечером, когда мне пришёл телекрик от Близняшек Кайер. Эти лысые, как пробка, милашки — криминальные дизайнеры, ‘они проверяют места преступлений, далеко выходящих за рамки текущей систематики нарушений. Принципиально новое преступление стало редкостью, такой же драгоценной, как белое золото. Они вписались в Вашингтон с теорией, что цель практически не движется по оси. Я прорвал ограждение, чтобы увидеться с ними в комнатушке, такой крошечной, что им пришлось спать в зеркале. На самом деле то была мастерская цифрового оружия. Переместив сферу оружия из промышленности на рабочий стол, Преступный Билл освободил его для безграничного конфигурирования. Близняшки были из тех, кто обновляет вооружение на лету.