Читать «Бета-самец» онлайн - страница 129

— Вот ваша шляпа. Ушиблись? Позвольте, я вас докачу.

— Окажите любезность.

Топилин придумал, чем завершить свою дачную отсидку: он устроит выставку фотографий Сергея. Наверняка Сергей был бы рад такому событию.

И Анне должно понравиться.

4

Армия не была предусмотрена в моей жизни. Из художки не призывали уже третий год, после того как Горбачев отменил службу для студентов вузов.

Но лучшего выхода из лабиринта Зинотавра я не нашел.

К чужой невзрачной тетке, хромой и вроде бы сумасшедшей, которая хоть и не откалывала ничего противоестественного, но, по словам мамы, в любую минуту могла, — я привык быстро. Запах тлена, взбрызнутого фурацилином, то ли выветрился, то ли перестал беспокоить. Сломанная кость плохо срослась, Зинаида отказывалась ложиться на операцию, словно не хотела портить законченный образ. Молчаливый колченогий призрак, оставляющий после себя загадочные следы: стопку разглаженных конфетных фантиков, коробо́к с высушенными косточками от яблока, мандарина и абрикоса, тяжелый фигурный ключ на шнурке (судя по длине шнурка, носившийся на шее), — особых неудобств не доставлял. Ее голос не дотягивался дальше ее руки. Казалось, смысл ее жизни — производить как можно меньше звуков. Однажды я подглядел за тем, как она съела суп, ни разу не зацепив ложкой тарелку. Съела, остатки промокнула хлебом, встала к раковине и принялась мыть посуду под тоненькой струйкой воды — так трубы меньше шумели. Лишь со своей негнущейся ногой не могла она справиться — подволакивала, чиркая по полу тапкой. Но и это делала невыносимо тихо.

Когда нам случалось оставаться с нею вдвоем, Зинаида почти не показывалась из своей комнаты. Выходила в туалет и к телефону — если ей звонила мама с работы, справиться о самочувствии. Уверен, отца Зинаида не вспоминала, ни о каких душевных переживаниях относительно их коротенькой интрижки, окончившейся катастрофой для семьи Топилиных, не могло быть и речи. Не знаю достоверно, как выглядела ее большая трагическая любовь во времена «Двенадцати месяцев», но в наш дом въехала особа простая, как табурет. Ни слова сожаления, ни слезинки, ни единого всхлипа в подушку.

Ей было неудобно (надеюсь, ей было хотя бы неудобно) оказаться в доме своего бывшего любовника на попечении его бывшей жены. Но воспоминания о диспансере в Долгопрудном наверняка помогали Зинаиде справляться с любой неловкостью. А навыки незаметной жизни, освоенные в совершенстве (даже наши рассохшиеся двери она умудрялась открывать и закрывать без единого звука), полагаю, вселяли в нее уверенность, что она здесь никого не обременяет: Мариночка сама позвала, а я же тихонько, я и ем немного, и никуда не лезу.