Читать «Бета-самец» онлайн - страница 130
Денис Гуцко
Одним словом, сама Зинаида была досадный, но легко избегаемый феномен. Беда была в другом. Предстояло смириться с тем, что отец не вернется. Родители оформили официальный развод. Папа поселился у
Я встречался с ним, кажется, для того лишь, чтобы снова и снова удивляться: разве так бывает? и так быстро? Поначалу я думал, это игра — это он играет со мной, хочет донести нечто важное, то, чего не доверишь словам. Режиссерские штучки… Но скоро понял: никакой игры, это мой новый папа.
Он никогда не заговаривал со мной о Зинаиде. Виртуозно избегал любых поворотов беседы, которые могли завести в запретную область. Зато мы много говорили о его новой работе — турецких поездках за шмотками и коврами. Мама тоже не расспрашивала об отце, когда я возвращался домой после наших с ним встреч. Будто я, как когда-то, уходил гулять в компании с томиком Анны Андреевны.
— Что читал? Что понравилось?
Я начну:
— Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
И мама подхватит:
— Очертанья столицы во мгле…
Никто ни о ком не вспоминал. Никто ни о ком не говорил. Будто и не было ничего до Зинаиды. Не было нашей особенной — особенным счастьем счастливой — семьи. Они жили и вели себя так, словно выбрались на необитаемый берег после кораблекрушения. Надежды на возвращение нет, но главное — нет и сожалений.
Наше с мамой путешествие по священному книжному миру закончилось раз и навсегда. Пока она налаживала новый быт, вращающийся вокруг больной Зинаиды: оформляла медицинские бумажки, записывалась в списки ожидающих лекарств, ездила с больной на осмотры, — я как мог демонстрировал ей полное равнодушие к вчерашним святыням. Стопка книг, принесенных специально для меня из библиотеки, пылилась в гостиной. «Колымские рассказы» так и остались недочитаны. В доме начали появляться любовные романы: остросюжетные, ироничные, классические, — с приторными названиями и вызывающе безвкусными обложками. Их читала Зинаида.
Я усиленно делал вид, что увлечен учебой в художке. На самом деле учеба моя давно была заброшена. Я хоть и посещал занятия, работы сдавать перестал, прилежно зарабатывал по всем предметам «неуды» и, бравируя перед однокашниками многочисленными «хвостами», картинно сползал к отчислению. К живописи я таки остыл. Перспектива стать посредственным художником, отчетливо открывшаяся передо мной, ничуть не вдохновляла. Впрочем, сама по себе судьба посредственности не пугала меня. Как говорится, не до жиру.