В край красных фесок и долам,В преддверье пламенного югаЯ мчусь, зачем — не знаю сам.На крыльях мощного шнельцуга. Гляжу в окно и жду с тоской, Что с каждым часом ближе к цели… И мне хотелось на покой, Скажу я вам. На самом деле!И вот вдали передо мнойВстают знакомые картины:И Джемер с снежною главой,И волны пенистые Дрины… Я слышу вновь по вечерам И тонкий голос муэдзина, И шум из уличных кафан, И запах жареного «мнина». Какой здесь милый уголок. Какая чудная картина! Я ожил вдруг, здесь впрямь восток, Здесь скуки нет и нету сплина. Но день спешит, за ним другой, А дальше третий, так и мчатся, И ожидаю я с тоской, Когда придется расставаться. Покину я цветущий край, Как нежно любящего друга, И кину с горестью «прощай» Из окон мощного шнельцуга!
Белград, 1924 «Эос». 1924. № 2
КАВАЛЕРИЙСКАЯ БАЛЛАДА
I
«Ротмистр, сегодня в разъезд — Ваш эскадрон.Но смотреть — не считать звезд И не ловить ворон!» Усмехнулся. —«Никак нет, честь полка не уроним!» ПовернулсяИ скомандовал: «По коням!»
II
Скользкий лязг мундштуков и стремян От шоссе — справа по три — и в чащу.Сердце пьет голубой туман. Воздух вдаль все пьянее и слаще…За холмом, перелеском, в овражки И на изволок — прямо в рожь.— Эх вы, сашки-канашки! — От судьбы не уйдешь!..И вот — Из-за леса, справа.Отчетливо — пулемет…Марш — марш! И в лаву……Небо упало так резко,Землею набился рот. А из перелеска Все еще пулеметКолыбельную песню поет и поет…
III
Открыл глаза — и было небо сноваСверху холодным, бледным и пустым.И призрачным, как легкий серый дым,Как память у тифозного больного.Лежал, смотрел и чувствовал, как кровьСтучит в висках чуть слышной мелкой дрожью. Нет никого. От боли морща бровь, Назад — в лесок пополз тихонько рожью.Дополз. Вздохнул. Поднялся и — бежать…Забился в чащу. Завязал рубашкойПлечо с кровавой раной — и опятьЧерез кусты, лощины и овражки… Весь день блуждал. Под вечер вышелКак раз к селу, к плетню последней хаты. Дождался тьмы. Бог милостив — пошел. «Впустите… И воды… за плату»…
