Грубый гроб. Погребальные дроги.Двор тюремный толпой окружен.Ты уже не собьешься с дороги… До свидания, Джон!
«Воля России». 1930. № 7
Надвигается осень. Желтеют кусты
Надвигается осень. Желтеют кусты.И опять разрывается сердце на части.Человек начинается с горя. А тыПростодушно хранишь мотыльковое счастье.Человек начинается с горя. Смотри,Задыхаются в нем парниковые розы.А с далеких путей в ожиданьи зариО разлуке ревут по ночам паровозы.Человек начинается… Нет. Подожди.Никакие слова ничему не помогут.За окном тяжело зашумели дожди.Ты, как птица к полету, готова в дорогу.А в лесу расплываются наши следы.Расплываются в памяти бледные страсти —Эти бедные бури в стакане воды.И опять разрывается сердце на части.Человек начинается… Кратко. С плеча.До свиданья. Довольно. Огромная точка.Небо, ветер и море. И чайки кричат.И с кормы кто-то жалобно машет платочком.Уплывай. Только черного дыма круги.Расстоянье уже измеряется веком.Разноцветное счастье свое береги, —Ведь когда-нибудь станешь и ты человеком.Зазвенит и рассыплется мир голубой,Белоснежное горло как голубь застонет,И полярная ночь поплывет над тобой,И подушка в слезах как Титаник потонет…Но уже, погружаясь в арктический лед,Навсегда холодеют горячие руки.И дубовый отчаливает пароход,И качаясь уходит на полюс разлуки.Вьется мокрый платочек, и пенится след.Как тогда… Но я вижу, ты все позабыла.Через тысячи верст и на тысячи летБезнадежно и жалко бряцает кадило.Вот и все. Только темные слухи про рай…Равнодушно шумит Средиземное море.Потемнело. Ну, что ж. Уплывай. Умирай. Человек начинается с горя.
«Современные записки». 1932. № 49
МОЛЧАНИЕ
Все это было. Так же рекиОт крови ржавые текли, —Но молча умирали грекиЗа честь классической земли.О нашей молодой печалиМы слишком много говорим, —Как гордо римляне молчали,Когда великий рухнул Рим.Очаг истории задымлен,Но путь ее — железный круг.Искусство греков, войны римлянИ мы — дела все тех же рук.Пусть. Вечной славы обещаньеВ словах: Афины, Рим, Москва…Молчи, — примятая траваПод колесом лежит в молчаньи.
