Читать «Обрученные грозой» онлайн - страница 235

Такая возможность ей представилась после окончания танца, — а он показался ей бесконечным, — когда танцующие смешались с толпой, стоящей у стен. Докки, с трудом отвязавшись от Ламбурга, нашла Ольгу и предупредила ее, что уезжает домой. Та тут же отправила лакея распорядиться насчет экипажа, Докки двинулась следом и уже на выходе из залы увидела Палевского, стоявшего с Сербиными. Он протягивал руку ангелоподобной Надин, приглашая ее на вальс, звуки которого как раз полились с хоров.

Глава VIII

У нее не было сил даже плакать. Опустошенная бурными событиями этого долгого дня, Докки сменила бальное платье на удобное и теплое домашнее и уселась в спальне, подле печки. Она вытащила из ридикюля письма Палевского, бросила их на столик, потом аккуратно переложила и взялась за новый роман, приобретенный на днях. Но строчки сливались в бессмысленный набор букв, а глаза ее и мысли притягивали два сложенных листа бумаги, сиротливо лежащих рядом с зажженным подсвечником. Наконец она не выдержала, отложила бесполезную книгу, положила письма на колени и развернула первое, с нетерпеливой жадностью перечитывая уже знакомые фразы.

«5 июля 1812 г.

Свет мой, Дотти! — писал Палевский. — Командующий был столь жесток, что вызвал меня в тот день к себе, и не было у меня возможности ни попрощаться с Вами как следует, ни попросить разрешения Вам писать. Все же решаюсь отправить Вам сию записку, надеясь, что Вы простите мне подобную вольность — ведь у меня нет иного способа молвить Вам хоть слово.

После нашей неожиданной, но для меня весьма желанной встречи не могу не вспоминать о ней, как и не думать о Вас. У меня немерено военных забот, которые в нынешней ситуации только и должны занимать мои мысли, а я в своих думах все время сбиваюсь на Вас. То беспокоюсь, как Вы доедете до Петербурга, то волнуюсь, не забудете ли меня за время разлуки, то переживаю, остались ли Вы довольны нашей встречей, которая принесла столько непредвиденных, но замечательных и весьма приятных моментов.

Лагерь у Дриссы мы оставили, поскольку все наконец убедились, что он негоден. Армия отходит на Полоцк, я же все иду в арриергарде, порядочно отставая от основных сил и играя с противником в переглядки. Он не приближается, сторонится, предпочитает наблюдать издали за нами, а мы его караулим и чуть что наносим удары. Стычки мелкие, но урон наносим, однако ж, изрядный. Потери у них немалые, это только и радует.

Уж никто не надеется, что в ближайшее время сюда прорвется Багратион со своим войском. Французы идут за ним плотно, он петляет, как заяц, но оторваться от них не может, а они теснят его к югу, дабы не дать нашим армиям соединиться. Потому уже не Багратион, как планировалось, а мы двинулись на встречу с ним, хотя когда она состоится — только Бог ведает.

Скучаю по Вам бесконечно и крайне жалею, что не успел попросить Вас поцеловать моих лошадей, коих я мог бы украдкой (чтоб никто не подумал, что командир корпуса сошел с ума) целовать в то место, до которого дотрагивались Ваши губы. Ежели в душе Вашей есть хоть малейшая ко мне привязанность, Вы пришлете мне в ответ хотя бы несколько строк…

Ваш Павел П.»