Читать «Любовная лирика классических поэтов Востока» онлайн - страница 69

Омар Хайям

57

Вновь взволновал меня голубки зов, Которая с предутреннего луга Воркует ласково: «К застолью стол готов! И заждалась прекрасная подруга!». И впрямь возлюбленная очень хороша В браслетах и в мальчишеском камзоле. Стройна она, тонка — в чем держится душа, — Незаходящий свет луны во взоре. И ясный взор ее порой черней ночей, И страсть слилась в ней с чистотой невинной, Чтоб напоить меня вином своих очей И влагой уст, хранящих привкус винный.

58

Уйду от тебя, не заплачу, не жди. Уеду, забуду, не вспомню ни разу. Не важно — твердь суши найду впереди Иль даль океана откроется глазу. Нет, — все-таки лучше полет корабля, Чей парус трепещет, как сердце в тревоге. И тайны свои мне откроет земля, Хотя и сама-то не знает о многих.

59

Как прекрасно лицо той, с которой расстался, Той, с которой вовеки бы не разлучался, Дом прекрасен ее, где теперь не бываю, Дом, который теперь стороной огибаю. Ждешь меня ты, и я ожидаю свиданья, Но уже между нами лежит расстоянье. О разлука, оставь нам хотя бы мгновенье, Ты — разрыва сестра, ты — подруга забвенья. Даже лань молодая, в тени с олененком От охотника прячущаяся в сторонке, Лань, что тонкую, стройную, нежную шею Наклонила к детенышу, ласкою грея, Красотою не может с любимой сравниться, У которой сверкнула слеза на ресницах. Даже ветер, промчавшийся вечером синим По задумчивым травам в цветущей долине, Даже ветер, покров облаков шевелящий, Запах мускуса в темную даль уносящий, Всех цветов ароматы собравший над лугом, Несравним с благовонным дыханьем подруги. Если рядом она засыпала в постели, Звезды яркие меркли пред ней и бледнели, И нежнее, чем зерна в колосьях созревших, Украшенья звенели ее под одеждой. Стан потоньше лозы у нее, между прочим. Да и кудри чернее, чем кожа у ночи. Потому так горька так ужасна потеря!.. Я, погонщиков крики услышав у двери, Угадал лишь твои очертанья во мраке, Как плохого писца чуть заметные знаки. А погонщики гнали верблюдов в пустыню, Чтоб тебя не увидел я больше отныне. Грусть, в тот дом постучав, в ней навек поселилась. Колесо моих жизненных дней покатилось. Белый день настает, черный мрак заметался, — Словно с белых яиц черный страус сорвался.