Чтобы после вернуться к любимой, когда жизнь, презревшая винную муть,Благочестьем представит тебе миг услад, выдаст блуд за истинный путь!Впрочем, как же тебе устоять, дружок, если с чашею круговойНынче девственно юная ходит газель и кивает тебе головой?Ах, из кубка первой она отпила и остатком тебя поит,На плече ее шаль шелестит, как плащ, лоб притворно хмур, не сердит!Льет в прозрачные кубки струю вина, щедро, льет, прикрывшись платком;Сделай жадный глоток — и по жилам твоим тот глоток пролетит огоньком!Ты зачем отворачиваешься и бежишь, разве я с тобой не хорош?Тот, кто скажет, что я другую люблю, тот заведомо скажет ложь!
20
Была нам небом ночь дарована, и мы уверовали в шалость,Решили мы, что это — золото, но это ложью оказалось.Ведь эта ночь, где звезды блещут, совсем как золотая сбруя:Я в эту ночь еще раскаюсь, потом… А прежде — согрешу я!
21
Годы меня отрешили от веселья, любви и вина,Былую пылкую юность похитила седина.На лице моем буйная свежесть начертала красы урок,Только сам я стер в Книге Жизни самый след этих ярких строк!
22
Жизнь прошла и отвернулась, я забыл, что знался с лаской,И седин моих сверканье никакой не скроешь краской, —Ненавистен стал мне дурень с бородою белоснежной…Как же этакого старца полюбить красотке нежной?
23
Как прекрасна сонная вода:Лотос на поверхности пруда!День, расширив влажные зрачки,Смотрит на тугие лепестки.А на стебле каждом, как закон,Благородный яхонт вознесен.
24
Сколько храбрых юношей, чьи души никогда не ведали сомнений,Что могли б решимости решимость научить без всяческих смятений,Сдержанною рысью подвигались на конях средь сумрака ночногоВ миг, когда созвездья погружались в предрассветный сумрак вновь и снова.И заря своим дыханьем свежим войско Ночи в бегство обратила:Зарумянившись от упоенья, воздымаются ее ветрила!Крыльями захлопал ранний кочет, он охрип от горя и досады,Кажется, он ночь оплакать хочет, будто просит для нее пощады!По-петушьи он взывает трубно, захмелев от сновидений черных,Словно бы карабкаясь по бубну, заплясавшему в руках проворных!Так сломи ж, сломи ж печать, которой горлышко кувшина знаменито, —Где вино, наследье давних предков, век хранимо и почти забыто!Знаешь, от одной такой бутыли сколько горя и отрады, если,Отхлебнув живые опочили, ну, а полумертвые — воскресли!Как насущного прошу я хлеба у всемилостивого аллахаО любви газелеокой девы, чье кокетство гибельно, как плаха!Есть любовь, в моей безмерной боли и в слезами ослепленном взоре,Так, дружок, не спрашивай же боле, что со мной стряслось, какое горе…
