Читать «Избранная проза и переписка» онлайн - страница 109

— Мария же Андреевна, — говорила она Машке, — Лелик мне холодными пальцами по спине пишет. Запретите ему, Мария Андреевна.

Утомленная, злая Маша вихрем кидалась на Лелика, а он бежал, топоча голыми пятками, пролезал под кобылой и прятался среди чешских и русских флагов.

— Я тебя разорву, — говорила Маша флагам. — Сколько у нас пар золотых сандалей? — спрашивала она меня растерянно.

А я смотрела в это время на Герасименку, надевшего себе золотые сандалии на руки и на ноги и стоявшего на четвереньках под скамейкой, как некий мифический зверь без горба.

— Дети, — говорила я, — деточки. На сцену пора идти.

А они бегали в уборную.

Тут стали заглядывать матери и возмущаться холоду.

— Черт с ней, с «Синей птицей», — говорили они. — У нас дети погибают. Наденьте им, Машенька, фуфаечки обратно.

Мы наконец выволокли артистов на сцену, а Кантессини стоял за кулисами и издевался,

— В наше время, — говорил он, — иначе делали, пока Художественный кружок не закрыли. Была костюмерная и гример. Они у вас все синие, почище Птицы.

— Покрасьте мне щечки, — попросила Муза, а младший Загжевский принес показать голубого голубя в клетке, стонущего, как египетский.

— Не отмыть, — хвастался младший Загжевский. — Будет нести синие яйца.

А пьеса уже на сцене шла, Титиль и Митиль встретились уже с феей Галей Аше, и Герасименко (Дух Хлеба), выпучившись всей фигурой, отрезал им по куску своего живота.

В зале Мирек сказал громко:

— То е Краса. То е та Муза, ктеру я вчера набил.

А потом, озаренные райским светом, Нерожденные Души стояли в позах учениц Айседоры Дункан, и тот же косоглазый Лелик с мистической улыбкой простился на пороге Эдема с Душой-Двойняшкой, готовой родиться. Я смотрела в пролеты кулис на Загжевского, подражая улыбке Лелика, и думала: не оканчивай в этом году гимназию, не торопись начинать жизнь.

Но тут шарахнулся через дыру оркестра подсиненный голубь, Митиль спросил тонким голосом словами роли у публики:

— Знаете ли вы, куда улетела наша Птица Счастья? Ищите ее среди вас.

И какой-то дурак из глубины зала поспешно ответил басом:

— Поймал и отдал кошке Фильке.

— Перестаньте же, — крикнул инспектор. — Кантессини, поймайте наконец эту птицу.

А потом был снова зал для гимнастики, и Маша от злости рвала тесемки и кричала на нарумяненную Музу:

— Чем намазалась?

И Муза говорила:

— Я не намазалась, у меня температура от морозу.

Спектакль имел огромный успех. А Муза украла потом то желтое платьице и спрятала под свой матрас в бараке, и в воскресенье его вдруг надела, при казенных ботинках. Платье отняли и отдали Александре Александровне. Мы в то воскресенье снимались — устроители и исполнители — с заплаканной Музой сбоку группы, с Леликом на коленях у Алексея Владимировича.

— смотрите в аппарат, — сказал, смеясь, младший Загжевский маленьким детям. — Смейтесь — птичка вылетит.

Но птичка не вылетела из аппарата, и среди исполнителей ее тоже почему-то не было. И как и не бывало. Некоторые из нас ищут ее до сих пор.