Читать «Донская повесть. Наташина жалость (Повести)» онлайн - страница 30

В конце разговора Павло пожаловался на хуторского атамана и рассказал, как тот выгнал его из правления.

— Да чего ты к нему ходишь! — взъерошился Филипп. — Пашите там у себя поблизости — и все. С этими сволочами мы будем разговаривать не так!

— Дело говоришь. Мы тоже так думаем. Смотаюсь на всякий случай в город. Там красногвардейский отряд стоит. Слыхал небось? Попрошу оружия.

— Слыхал, как не слыхать, приходилось слыхивать, — сказал Филипп упавшим голосом. — К нам оттуда приезжал один, по фамилии Кондратьев.

Всякий раз, когда Филипп вспоминал о Кондратьеве, ему становилось как-то не по себе, будто его ловили в чужом кармане.

Андрей управился с делами, успел даже немножко вздремнуть и подошел к плугу:

— Друзья, вы это чего же тары-бары развели? Гля-ка, где солнце!

— Вспомнил только, — Павло повернул к нему бороду, — солнце на вчерашнем месте… Ну, езжайте, а то вы и правда часа два простояли. Я пойду. — Он привстал с плуга и стал прощаться.

— Ничего, мы не в батраках пока, — похвастался Филипп. — Ты, когда нужно, заходи ко мне. Я тоже побываю у тебя.

— Добре, добре, — кланялся Павло. Андрей поднял быков, поправил им ярма, и они, потягиваясь, степенно пошли в борозду.

V

Молодой Арчаков взволнованно вышагивал по комнате. Его высокая стройная фигура, отлично вымуштрованная, при поворотах картинно откидывалась. Парадный вицмундир с позументами на рукавах и воротнике — Арчаков был офицером атаманского полка — плотно облегал его крутые плечи. На голенища лакированных щегольских сапог струились красные лампасы брюк. На плечах сверкали серебряные погоны. От его твердых, упругих шагов в комнате стоял приглушенный хруст. Взбудораженный вином и песней, он не мог усидеть на месте. Вдвоем со станичным атаманом Рябининым они только что окончили петь:

Всколыхнулся, взволновался Православный тихий Дон…

Чин прапорщика Арчаков получил недавно — уже при Временном правительстве. Сколько едкой зависти, мучительных тревог, тайных надежд и разочарований пришлось испытать ему, прежде чем коварная судьба смиловалась над ним, расщедрилась. До звания вахмистра, после учебной команды, Арчаков дотянулся быстро. Но тяжело бесцветные казачьи погоны сменить на офицерские, белые. А так хочется блеснуть ими, так хочется удивить знакомых, и так идет ему, стройному атаманцу, офицерский мундир. Он льстил командирам, рисковал жизнью, жал на подчиненных — делал все, что можно, не брезговал ничем, что хоть сколько-нибудь приближало его к желанной цели. В конце концов мечты его заветные сбылись: он — прапорщик, первый офицерский чин, первая звездочка, как бабочка на цветке, запорхала на серебряном погоне. Самое тяжелое теперь осталось позади. Вторую звездочку получить уже нетрудно. Казаки при встречах ему козыряют, почетные люди приглашают в гости, хорошенькие женщины мило улыбаются… И тут-то вот нужно же случиться такой каверзе! Судьба снова начинает издеваться. Когда он ехал домой, с него чуть не стащили офицерские погоны. Проклятые большевики! Для того ли нужно было получать погоны, чтобы сбросить их под грязные лапти!