Читать «Живописец короля» онлайн - страница 16

БУШЕ (выносит из чулана кружевной передник)

Ее не переспоришь.

ФРАГОНАР

Госпожа О’Мюрф всегда права.

БУШЕ

Что поделаешь, она нас кормит.

О’Мерфи торопливо выходит.

ФРАГОНАР (выглядывает в окно)

Она выходит из дома.

БУШЕ

Во всем должен быть порядок. Победу полагается отпраздновать, а какой праздник без еды?

ФРАГОНАР

Вон там.

БУШЕ

Что?

ФРАГОНАР

Господин Лемегр.

БУШЕ

Где?

ФРАГОНАР

В кофейне.

БУШЕ

Исключено. (Втаскивает Фрагонара в комнату, сам смотрит в окно.)

Он выходит из кофейни на тротуар. Садится за свой стол, слева, в тени, с газетой. Старый развратный изверг, он просто ходил за газетой.

ФРАГОНАР

Значит, он будет завтракать?

БУШЕ (отходя от окна)

Это чудовищно. Вот уже четыре дня подряд он позволяет себе объедаться по утрам. Как может человек в столетнем возрасте предаваться подобным излишествам? Так злоупотреблять телесной пищей? Нет, к старости они становятся ненасытными. Таков-то, господин Фрагонар, француз восьмидесятых годов: неучтивый обжора.

О’Мерфи

БУШЕ

Не расстраивайтесь, мы все видели. У вас не было возможности что-нибудь нам принести.

О’МЕРФИ

Я принесла «Парижскую газету».

БУШЕ

Новые издевательства?

О’МЕРФИ

Нет, тут есть кое-что на первой странице. Господин Лемегр подарил ее мне, ему это неинтересно. (Читает вслух заголовки статей.) Добродетель — важнейшая краска в палитре истинного живописца. Автор — Грез.

БУШЕ

Оставьте нас в покое. Я присоединяюсь к мнению господина Лемегра. Мне это неинтересно.

О’МЕРФИ (читает вслух)

«Уважаемые господа, позвольте мне на страницах вашей газеты…»

БУШЕ

Вот эта фраза и есть вклад Греза в эстетику. Он грунтует на газетной бумаге.

О’МЕРФИ (читает вслух)

«…представить публике одно произведение живописи, которое мне чудесным образом удалось завершить».

БУШЕ

Вот оно. Его картины не нужно видеть, их следует читать.

О’МЕРФИ (читает)

«Картина называется «Жена увечного воина, или Супружеская благодарность». (От смеха не может дочитать до конца.)

БУШЕ

Не может быть!

Все трое хохочут.

О’МЕРФИ

Больше благоговения, господа! (Читает.) «Милостивые государи, вы встретитесь с произведением искусства, которое даже у меня, его создателя, вызывает изумление. Я не постигаю, каким образом человек, имея в своем распоряжении всего лишь немного растертого камня, может так оживить холст».

БУШЕ

Мы, конечно, никогда не отличались скромностью, малыш. Но до него нам далеко.

О’МЕРФИ (читает)

«Страдающий супруг, этот красноречивый и трогательный старец…»

БУШЕ

Прошу вас, ни слова больше.

О’МЕРФИ (читает)

«…эти обезображенные, слезящиеся глаза, эти седые волосы и увядшая плоть, особенно бесчисленные морщины в области шеи…»

БУШЕ

Вот прелесть — глаз не оторвешь.

О’МЕРФИ

«…заставляют вас позабыть о том, что прежде вы считали красотой».

БУШЕ

В самом деле, О’Мерфи, перестаньте. Это весело, но веселье такого рода утомляет.

О’МЕРФИ (читает)

«Кисто Буше, которого все забыли, была посвящена распутству. Кисто Давида, которого все забудут, служит страстям возмущения. Истинное искусство имеет лишь один язык: язык нравственности и сердца».

БУШЕ

Последнее утверждение явно вставил Дидро. Пустопорожняя фраза для болтунов, претендующих на глубокомыслие.