Читать «ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917» онлайн - страница 249
Роман Ключник
«От московской жизни моего деда сохранилось в нашей семье одно странное историческое предание. Однажды он сидел в комнате своей гостиницы (в Петербурге. — Р.К.), углубленный в изучение Талмуда и вдруг обернулся и увидел за спиною незнакомого русского офицера, который стоял и заглядывал в лежащий на столе талмудический фолиант. Офицер оказался Григорием Перетцем, известным декабристом, сыном петербургского откупщика Абрама Перетца, который некогда крестился вместе со всей своей семьёй. Он спросил деда, как толковать одно трудное место в Талмуде, и, получив требуемое объяснение, удалился».
Восстание готовилось, и, как видим, — российский офицер, возможно — «христианин», изучал Талмуд. А дедушка Бенцион, известный в то время религиозный лидер евреев, идеолог, специально приезжал, командировался в столичные российские города, чтобы помочь и кое-что объяснить молодым бунтарям. И это притом, что декабристы не были глупы в «еврейском» вопросе, например, П. И. Пестель, которого трудно назвать махровым черносотенцем, служил в армии в южных и западных губерниях России и записал следующие наблюдения:
«Тесная между евреями связь даёт им средства большие суммы накоплять. для общих их потребностей, особенно для склонения разных начальств к лихоимству и ко всякого рода злоупотреблениям, для них, евреев, полезным. Вся торговля там в их руках и мало там крестьян, которые бы посредством долгов не в их власти состояли; отчего и разоряют они ужасным образом край, где жительствуют», «ясным образом усмотреть можно, что евреи составляют в государстве, так сказать, своё особенное отдельное государство и при том ныне в России пользуются большими правами, нежели сами христиане». (С).
Другой знаменитый декабрист — Никита Муравьёв, вероятно, сделал похожие выводы, ибо по утверждению историка Ю. Гессена также не спешил дать евреям полноправие — «свобода им селиться в других местах будет зависеть от особых постановлений Верховного народного вече».
Так что при смене декабристами ненавистного царизма, несмотря на декларацию ими «свободы, равенства и братства», не было уверенности, что евреи стали бы свободно распространяться по территории России, хотя они и так медленно и упорно осваивали новые области.
В 1821 году в столицу вернулся заслуженный масон и главный масонский теоретик М. М. Сперанский, которого декабристы планировали в состав Временного правительства.
Сперанский на тот раз был сверх осторожным, и вероятно, ещё в далекой Сибири задумал очередную оригинальную «гениальность», о которой профессор Шиман писал:
«Сперанский был франк-масон и возымел странную мысль воспользоваться организацией ложи для близкой его сердцу реформы русского духовенства. Его план состоял в том, чтобы основать масонскую ложу, которая имела бы филиальные ложи по всему русскому государству и принимала бы в братья наиболее способных духовных лиц» (Б.Б.). По- моему, — до такого коварного хода даже во Франции не додумались — нанести удар в самый центр духовности народа и государства; причем — не нанести-разрушить, а — перекрасить в иное, в своё содержание.