Читать «Пейзаж с наводнением» онлайн - страница 54

СТАСИМ 2

Строфа 1

«Когда, раззадорясь, Эрос острой стрелой, не целясь, пронзает сердце навылет, сердце теряет ценность. Пошли мне — молю Киприду — любовь, а не эвмениду, любовь, что легко осилит предательство и обиду, горечь и боль разлада. Такая любовь — отрада. Другой мне любви не надо».

Антистрофа 1

«А я не прошу о счастьи. Дай мне над сердцем власти. Нет хуже, чем рабство страсти. Дай мне одно и то же Тело всегда и ложе. Пусть прошлое будет схоже с будущим: лучшей пары нету. Дай жизнь без свары в стенах простой хибары, от целого мира втайне. Это, Киприда, дай мне».

Строфа 2

«Скорей умру, чем покину отчизны родную глину. Не дай мне познать чужбину, где смотрят в лицо, как в спину. Не дай пережить изгнанья — изнанки судьбы, незнанья что с родственниками, стенанья, праздного назиданья. Не дай мне увидеть Феба в пустыне чужого неба».

Антистрофа 2

«Вдоволь, смотрю, вкусила ты этого. Всем чужая, я бы заголосила, ограбленной подражая. Но замкнуто сердце друга фразой витиеватой. Не сравнится округа ширью с твоей утратой: кроме тебя, покуда нет для нее сосуда».

СТАСИМ 3

Строфа 1

«О, бессмертными избранные в родственники афиняне! О, Эрехтеев город, в чьем гордом имени непобедимость с мудростью смешиваются для эллина, чьих стен не дано сокрушить врагу, а векам — не велено. В безоблачной синеве клубятся там небожители, и слава земная не хочет себе иной обители. Там златокудрой матери, прошлым людским владеющей дочери — Девять Муз — ведут хоровод свой девичий».

Антистрофа 1

«Там поминает Киприду Кефис волны сверканием, и воздух наполнен богини дыханья благоуханием. Вдох ее — мирт и тирс, магнолиевы сплетения и выдох — как многих роз запах в момент цветения. И там, к золотым кудрям богини рукой приколоты, не увядают цветы, но отливают золотом, и там эротам стоять, как на часах, наказано не дальше, чем золотая прядь, от разума».

Строфа 2

«Подумай, как тебя примут этот город и климат, как на порог там ступишь, если детей погубишь? Представь только этот ужас: мертвых детишек в лужах крови в сырой постели! Раны на детском теле! Я так и вижу их лица. Пощади их, царица. Ты — не детоубийца. Да не падет на невинных, Медея, твоя десница!»