Читать «Смерть с отсрочкой» онлайн - страница 187

— Хочешь домой? — спросил он Изарру.

Она прожевала кусок и ответила тихо:

— Нынче ночью пойду.

— Я спрашиваю, хочешь или не хочешь?

Она пробежалась пальцами по волосам, глядя в стол. Подняла зеленые глаза, налитые слезами, и всхлипнула.

— Не знаю… Не знаю, что делать.

На платформе сержант свистнул в свисток, кругом гулко затопали подкованные ботинки. Испанские солдаты двигались в идеальном темпе и в полном порядке, но отчасти портили армейский эффект, ведя на ходу добродушные ленивые беседы. Перед ними выполз безногий, еще в солдатской форме, держа старательно написанный плакатик, который гласил: «Идите с Божьей милостью». В его армейской фуражке звякнули монеты, когда стрельба вдали отметила конец итальянского летчика.

Сидней оттолкнул тортилью, сдерживая тошноту. Дотянулся до руки Изарры.

— Отец поручил мне о тебе заботиться, — тихо сказал он. — Заберу тебя в Англию.

Они сели в поезд до Таррагоны и прибыли туда в конце Дня святого Варнавы, который защищает от града. Десятки грязных солдат запрыгали из подходившего к докам поезда, направляясь к станции. Сидней с Изаррой последовали примеру. На вражеской стороне солдаты-националисты считались в увольнении с момента отправки из части, тогда как республиканцы под нажимом профсоюзов объявили, что отпуск начинается с момента прибытия на место назначения. Это было одно из немногочисленных преимуществ в борьбе против Франко. Хитрые солдаты быстро сообразили, что, обойдя контрольные посты на станциях, будут официально считаться в пути. Пока не доложишься официальным военным властям в разумный период времени, легко можно удвоить продолжительность увольнения. Задержанный за пьянку и драку солдат традиционно благодарил полицейского за напоминание, что на увольнительную надо поставить печать. Впрочем, Сидней не собирался подвергаться аресту. Вооруженная охрана патрулировала дороги и широкий прибрежный бульвар, но была бессильна перед оборванными бородатыми бандами, шмыгавшими через улицы, как крысы, исчезая в барах, борделях и портовых закоулках.

Онемевшую от страха Таррагону терзали подозрения. Прошло семь недель после бомбардировки Герники в Стране Басков, и ежедневные налеты на порт итальянских эскадрилий, базировавшихся на Майорке, скребли по нервам, уже подорванным опасениями перед уличными стычками между рассыпавшимися остатками республиканской коалиции. На той неделе двое погибли от заложенной в автобус бомбы, и подозрительные взрывы на железнодорожной линии приписывались не фашистам, а саботажникам коммунистам. Помня, что тяжелый мешок у него на спине изготовлен в Марокко, а саперы из Терцио часто носят в таких мешках взрывчатку, Сидней схватил Изарру за руку и перешел с поспешного шага на осторожный и легкий. Прохожие отворачивались, торопясь по домам, или таращили глаза на парочку с явной подозрительностью и неприкрытой враждебностью. Вера в революцию утонула в крови, утащив за собой надежду, и к заморским шалопаям, вмешивающимся не в свое дело, практически не осталось снисхождения. Осознав неуместность притворной беспечности, Сидней подтянул Изарру поближе, пошел преувеличенно пьяной походкой, будто только что вышел с поминок. По украденному документу его звали Джон Лонгботтом. Он был двадцатичетырехлетним добровольцем из американской бригады Авраама Линкольна, и даже если бумага выдержит беглый взгляд проверяющих, то при обыске ничего не спасет. Он одет в штатское, несет вражеский вещмешок, вооружен немецким пистолетом и легионерским кинжалом. Вдобавок при нем немецкие часы и все, что осталось от испанского золотого запаса. Стрельба ни к чему хорошему не приведет, угрюмо подытожил он.