Как я жил от декабря до мая,Как в пустыне белой, неживой.Никому не в чём не доверяя,Ждал свиданья с молодой травой.Жил да был в морозной этой башне,В клетке из закованных широт,Ожидая твёрдо и бесстрашно,Что весна к порогу подойдёт.А когда потом очнулись липы,А когда пошёл весенний гул,И проснулись в тёмных реках рыбы,Я навеки вечные уснул.И уже не чувствовал, не видел,Как играла чистая вода,Как склонилась ивушка в обидеУ прозрачно-тихого пруда.Как по остывающему следуВетер пыль серебряно вздымал.И пришла нелёгкая победа,О которой я, живой, мечтал.
* * *
На востоке небо затянуло,Так что сразу — темень по глазам.И зловещим холодом пахнуло,И пошла огромная гроза.Приутихли певчие под стрехой,Почернела синяя вода.Кто-то это всё назвал потехой,Кто решил: какая ерунда!Птицы подались туда — на запад,Птицы подались туда — на юг,Унося в пугливых крыльях запахЛета, степи и всего вокруг.А когда гроза отгрохотала,Прояснилось, словно в светлом сне, —Оказалось вдруг, что места малоСтало им в родимой стороне.
* * *
Сад былой,Былые птицыИ былые дни.Вспоминаю:Лица, лица —Белые огни.Что за чудо,Право слово —Жизнь на бегу?Лишь себя ужеБылогоВспомнить не могу.Лица — звёздыВ небе тёмном,Видные чуть-чуть…И меня, былого,Вспомнит,Может, кто-нибудь.Вот он —Лёгкими шагамиВстал на мой порог.И пока взаимнаПамять,Я — не одинок.
Не горе
А мне и горя мало —Всегда мне не везло.Подумаешь: упалоИ треснуло стекло!Я вышел нелюдимо,Я лихо закурил,И, заслонившись дымом,В околицу отплыл,Где взмыл над степью сокол,Где луч отвесно прям,Где нет ни штор, ни стёколИ ни дверей, ни рам.Здесь ветер буйной силойК дороге гнёт листву.Гуляй на воле, милый,Вались плашмя в траву.Привольно и чудесноИ отдыхает глаз.Вот здесь мне жить не тесно,Просторно — в самый раз.Здесь доброе начало,И невозможно зло.Подумаешь: упалоИ треснуло стекло!
