Читать «Колосья под серпом твоим» онлайн - страница 10

Тут Микола сложил свою свитку,

Разложил огонь меж корчами.

Сел Касьян у тепла, руки греет,

А Микола стоит возле кобылы,

Щупает ей брюхо руками,

Ей по крупу ладонями гладит…

Будь он возле Орши коновалом -

Полрубля ему бы заплатили,

Завалился бы деньгами Микола.

Робкая улыбка дрожала в уголках губ Павлюка. Он неслышно тронул Алеся за плечо, и Алесь ответил улыбкой. Снова повели свой напев, загудели струны. Тихо-тихо.

Не запели еще и певни, Как вздохнула глубоко кобыла: Мокрый, теплый белый жеребчик Мягко лег в ладони Миколы. Аж до полдня выждал Микола, А потом он погнал кобылу, А за ней побежал жеребенок.

Облегченно вздохнула и повернулась на бок Курта, словно и она поняла, что все окончилось хорошо. А солнце садилось, и зелень деревьев стала оранжевой.

Шли они и пришли на поляну. На поляне – курная хата, Возле хаты четверть волoки И сухая, старая дикая груша. Стал Микола в лесу и видит, Как бежит хозяин к кобыле. На ногах изорванные поршни, На лице изнуренном – слезы. Оглянулся Микола и бросил: – Вот и все. Пошли, брат Касьяне, Поспешим поскорее на небо, Даст нам бог за задержку по шее.

Юрась шевельнулся, думая, что уже конец, но поймал строгий взгляд деда и остался сидеть неподвижно.

Перед богом стоит Микола, Все портки заляпаны грязью, На рубахе кровавые пятна, Очи красные, лик усталый. На Миколу бог разлютовался: – У корчмы отирался, известно. С девками катался по гумнам, Нос тебе расквасили хлопцы. С глаз долой! – Тут Касьян засмеялся: – Что тебе говорил я, Микола? Как приходишь, голубчик, на небо, Надо чистые иметь одежды, И не стoит того кобыла, Чтоб гневил ты господа бога. – О какой ты кобыле болтаешь? – Бог спросил. И тогда Микола Рассказал ему о кобыле, О земле и о бедных весях: – Боже, боже, ты видишь мученья. Крест паны с мужиков сдирают, Чтоб ярмо натянуть на шею. Мужики на земле озерной Всю солому со стрех посдирали, Всю кору с сосенок поели.

Алесю стало не по себе, он лег на траву и спрятал лицо в ладони.

Бог задумался, тяжко, глубоко И сказал: – Прости мне, Микола. Я урок твой навеки запомню. – Гневно бог взглянул на Касьяна: – Чистый ты, Касьян, и пригожий. Край мой бедный волки терзают – Ты ж печешься о чистых одеждах. А подумал ли ты, Касьяне, Что для сердца моего дороже Даже темный, последний ворюга? Церковь он мою обдирает, На престол грязным поршнем лезет, – Только лезет с чистой душою, Ибо голод детей убивает У него и его соседа. Ты об этом не думал, Касьяне, Потому я даю Миколе Каждый год два великих свята, Чтоб Миколу славили люди. А тебе я даю, неразумный, День последний, двадцать девятый, В феврале, лютом месяце сугробов.