Читать «Горшок золота» онлайн - страница 33

– Бесстыдница, – сказал он и проник в пещеру к Пану. Но почти сразу же раскаялся в своей грубости и промолвил: – Человеческое тело – собрание плоти и жил вокруг срединной костной структуры. Одеяние применяется прежде всего для защиты организма от дождя и холода, и его нельзя рассматривать как знамя нравственности, не ставя под угрозу этот глубинный посыл. Если же личность не желает защиты подобного рода, кто оспорит столь достойную вольность? Приличия – не в облачении, а в Рассудке. Нравственность есть поведение. Добродетель – мысль… Я нередко размышлял, – продолжил он, обращаясь к Пану, пред коим оказался, – что воздействие одеяний на ум наверняка очень значительно – и воздействие это скорее видоизменяющее, а не расширяющее, или даже так: обостряющее в противовес напитывающему. Облачение мгновенно влияет на всю прилегающую среду в целом. Воздух, кой есть наша родная материя, проникает к нашим телам лишь пригашенно и скудно, а это вряд ли благотворно в той же мере, в какой благотворна щедрая и ничем не ограниченная игра стихии. Естественно возникает вопрос: действительно ли одеяние неведомо природе в точности так, как мы это себе мыслим? Если рассматривать его как способ защиты от атмосферных неурядиц, выяснится, что многие созданья по собственному нутряному порыву отращивают себе тот или иной внешний доспех, какой можно было бы считать их естественным одеянием. Медведи, коты, собаки, мыши, овцы и бобры облачены в мех, шерсть, шкуру, руно или пух, а потому нагими эти существа никоим образом считать нельзя. Крабы, тараканы, улитки и морские моллюски обзавелись костным обмундированием, под коим их урожденная нагота может быть выявлена лишь с применением силы; покровы того или иного вида похожим манером обеспечили себе и другие существа. Следовательно, одеяние – не навык, а инстинкт, и то, что человек рождается нагим и одеяние свое не отращивает на себе изнутри, а накапливает его из разнообразных удаленных и случайных источников, не дает никакой причины считать эту необходимость инстинктом к приличиям. Все это, согласимся, веские доводы, достойные внимания, прежде чем мы перейдем к более широкому и тернистому предмету нравственных и безнравственных поступков. Итак, что есть добродетель?..

Пан, с великой благосклонностью выслушивавший эти рассуждения, прервал Философа.