Читать «Юность Жаботинского» онлайн - страница 126

24

Марусин треугольник

Поскольку никаких – ну, или почти никаких – других источников информации о юности Жаботинского, кроме того, что он сам написал, практически нет, я позволяю себе или обильно его цитировать, или пересказывать своими словами, держась как можно ближе к оригиналу – по нескольким причинам. Первое – я по-прежнему восхищаюсь его прозой и журналистикой. Конечно, тут не обошлось без влияния Италии, которую юный Жабо впитал за время своего почти трехлетнего римского студенчества, – причем не только итальянского языка, но и вошедшего в его кровь итальянского характера и итальянского же, от Джузеппе Гарибальди, романтизма девятнадцатого века. На мой взгляд, густая русская проза Жаботинского напоена итальянской свободой, пронизана железной логикой древнееврейских книг и украшена колоритным одесским сленгом. Я пленен ею и хочу донести эту прелесть тебе, читатель.

И вторая причина: мне нужно убедить нынешних ровесников двадцатидвухлетнего Зеэва в том, что фабула этого романа и лавстори юного Альталены не выдуманы мною. И потому…

Жаботинский в романе «Пятеро»:

«Было это летом. В полдень, когда я шел в редакцию, дворник мой – все тот же Хома – проворчал мне вдогонку:

– Нечего у такой день валандаться по городу.

Я не спросил, в чем дело, но на улицах действительно чувствовалось необычное. От Дюка, вниз по лестнице и обратно снизу вверх, непрерывно струится толпа молодежи… Лица, как на подбор, все напряженные и тревожно-радостные. Сословия перемешались, хлебники забыли биржу, рабочие высыпали из заводов, женщины в шляпах и женщины в платочках тесно жались одна к другой, говорят, и жулики в толпе тогда не таскали, – может быть, и правда. Полиции действительно не было, но казалось, что и сила теперь не справится: куда и зачем они все напирают, они сами не знали – толпа несла почему-то к памятнику Екатерины…

Это, конечно, только так казалось. Не доходя до памятника, масса внезапно ринулась назад: по мостовой скакали казаки. Меня притиснули к дереву, и тут я увидел Руницкого с Марусей. Они, видно, переходили мостовую, когда народ кинулся бежать, но Алексей Дмитриевич остановился прямо на пути казаков, обнял за плечо Марусю и прижал ее к себе. У нее тоже на лице не было испуга, она поправляла широкую шляпу, которую сдвинул набок кто-то из убегавших. Увидя морскую тужурку Руницкого, казаки разделились и обскакали их, сотник, объезжая, нагнулся и что-то сказал Алексею Дмитриевичу, указывая нагайкой в сторону Дюка и порта.

Когда казаки свернули на Дерибасовскую, Маруся подбежала ко мне, за ней подошел Руницкий. Оказалось, пароход его прибыл час назад, она его встречала. Она мне повторила: в порту тоже митинг, на бочках и тумбах стоят ораторы и говорят такие вещи! есть даже барышня, курносенькая в очках.