Читать «Школа кибернетики» онлайн - страница 29

Клиенты заходят редко, при мне еще ни разу. Но Мендель, заместитель Зонненляйтера, с гордостью рассказывал, как они дергают мышку, думая, что это — такой sleeper, ничего не происходит, и тогда Мендель щелкает пальцем по экрану, и три золотые рыбки вздрагивают. Клиентов это приводит в восторг.

Во время перерыва снова бродил по аэродрому. Он уже не такой грязный, как сразу после фестиваля, но и не такой чистый, как до. Он был стерильным, взлетная полоса вдали отражала небо. Потом слетелись со всего мира разнообразные chemical brothers, выросли горы мусора. Я брел вдоль полосы, то и дело подбивая ногой жестяные банки. Мимо меня медленно проехали три бело-зеленые машины. Остановились чуть поодаль, из них вышли полицейские обоего пола, в руках у одной из них был волейбольный мяч. Я не стал смущать их своим присутствием, повернулся и пошел обратно. В небе что-то гудело, я заслонил глаза ладонью, поднял голову и увидел черный самолет с двумя фюзеляжами. Пожалуй, это было самое удивительное видение за время всех моих прогулок. Винтовой, с двумя фюзеляжами, я знал наверняка, что это — тот самый самолет, о котором рассказывал мой дед.

Дед называл самолет «рамой» и говорил, что сам по себе он безвреден, но вскоре после того как «рама» покружилась над твоей частью, в небе обязательно появляются бомбардировщики.

Женщина по-прежнему часами стоит в окне отеля. Я иногда машу ей рукой. Никакой реакции. Может быть, это уже другая женщина. На ней тоже светлый костюм. У нее тоже нет лица. В детстве я читал роман с таким названием. «Человек без лица». Я плохо помню, о чем там шла речь. Помню, что там были сканеры, читавшие мысли. Чтобы мысль не прочли другие сканеры, люди мысленно напевали какую-нибудь песенку из разряда bubblegum. Может быть, поэтому в голове у меня до сих пор вертится «Sweet dreams are made of this...».

Голова болит, уже третий или четвертый день.

Вчера приступы мигрени были такими сильными, что я решил было пойти к секретарше и отпроситься домой. Но почувствовал, что у меня нет сил заставить себя подняться, куда-то идти, тем более с кем-то говорить. Кресло, в котором я сижу, черное, кожаное, с высокой спинкой. Начальственное. В нем можно откидываться. Но все равно это было не то, мне хотелось лечь, ужасно хотелось, принять горизонтальное положение. Я думал лечь на пол, но боль вдруг стала такой сильной, что верх, низ, красное, зеленое, все это потеряло вдруг всякое значение. Я провалился в беспамятство.

Проснувшись, я встал с кресла и прошелся по комнате. Был вечер, слышен был легкий шум трассы, голова больше не болела. Дальше произошло следующее: я прошел по коридору и заглянул в комнату секретарши. Я увидел ее со спины, сидящей перед 20-дюймовым «макинтошем», в котором плавал человеческий мозг.

I

Чтобы понять, почему это, в сущности, не такое странное зрелище произвело на меня столь сильное впечатление, необходимо учесть три вещи:

1. Приступ мигрени часто сменяется состоянием как бы повышенной ясности. Голова тогда настолько не болит, что, кажется, вообще отсутствует.