Читать «Чёрная речка. До и после (К истории дуэли Пушкина)» онлайн - страница 36
Серена Витале
Петербург, 11 августа 1835
Я, право же, не знаю, с чем это связано, но на нашей переписке словно заклятие лежит, ибо никогда, мой друг, я не заслуживал менее вашего упрёка в том, что не спешу, как вы любезно говорите, доставить вам удовольствие; кроме письма, которое Брей невесть сколько протаскал в кармане, я отправил вам ещё два в Гаагу. Как видите, тут я чист, как снег; говорю об этом не к тому, чтобы считаться с вами письмами, просто мне было бы горько думать, что вы полагаете, будто мне приходится принуждать себя писать вам, и я отсюда слышу, как вы говорите: это славный мальчик, я знаю, что он меня любит, но писать мне он ужасно ленится; Бог свидетель, что для меня нет большего удовольствия, чем писать вам, говорить с вами о вас, о себе, наконец, обо всём, что нам одинаково интересно, но порой мои письма так коротки, что мне совестно их отсылать, тогда я ожидаю, пока не узнаю для вас каких-нибудь толков и слухов о славных обитателях Петербурга, чтобы немного вас позабавить.
Итак, вы в Сульце. До чего они должны быть счастливы заполучить вас, а если вы там скучаете, чего я опасаюсь, то подумайте, как они довольны, и я уверен, что вам будет достаточно этого, чтобы задержаться как можно дольше. С каким любопытством жду я от вас первого письма! Как мне не терпится узнать все подробности о первых днях, проведённых вами среди моих родных, которые любят вас почти так же, как я, если только это возможно. Да и как могло бы быть иначе: ведь первая ваша мысль всегда обращена ко мне, о себе вы нередко пишете лишь пару строк, а всё остальное посвящено заботам обо мне. Итак, вам не позволяют передать мне своё состояние, пока вам не исполнится 50 лет. Вот уж великая беда: закон прав, к чему мне расписки, бумаги и документальные заверения, у меня есть ваша дружба, и, надеюсь, она продлится до вашего пятидесятилетия, а это дороже, чем все бумаги в мире. К тому же, в газетах пишут, что холера в Италии уже почти прошла, может быть, вы поедете туда, ведь итальянские глаза такие огромные, такие чёрные, а сердце у вас чувствительное, так что…
VIII
Pétersbourg, le 18 Août 1835
Mon très cher je ne puis m'empêcher de commencer ma lettre par vous mettre au courant des cancans qui courent sur votre compte, et sur vos projets politiques. Il n'est question ici que des démarches que vous faites pour quitter Pétersbourg, et obtenir la mission de Vienne, je ne vous en aurais pas même parlé tellement je crois que ceci est faux, mais cependant vous est-il peut-être utile de le savoir, car si quelqu'un travaillait dans cette intention contre vous, il est charitable de lui éviter dès le commencement la quantité de démarches qu'il croira nécessaires pour arriver à son but.
Mille remerciements pour les 1500 roubles que vous venez de payer pour moi à Stéphany. Je vous avoue maintenant que vous m'avez ôté une fameuse pierre de l'estomac, car Dieu sait comment j'aurais fait pour réparer cette sottise, et il m'aurait été bien affreux de rester en arrière de mes engagements avec cet homme. Il me semblait que je vous avais dit dans mon avant-dernière lettre avec quelle reconnaissance j'acceptais tout ce que vous voulez faire pour moi; je [ne] me suis pas étendu sur le sujet car j'aime mieux vous le dire, et bien vous embrasser quand vous reviendrez à Pétersbourg. Cela me sourit davantage et je le ferai de si bon cœur qu'il serait dommage d'anticiper sur le plaisir que je m'en promets.
