В голове голоса звучат шумят кричат перекрикиваютГолоса не может быть иначе конечно же они в ней адовоВ голове наверное обычно сходят с ума потому чтоОни должны быть в голове не может же быть иначеЧто они потому что конечно же виновата голова вНей воют кричат они голосят – так что конечно же виноватаГолова. Они кричат убей! они так хотят убей! Они себеУбей! Перекрикивают друг друга и кричат другДругу убей и немедленно буквально сейчас нам всем настанетЗемной. Рай. Близок. Как прекрасны они себе, как воют ониРазноладно, бродят и дремлют они, но кричат друг другу убей и намСтанет лучше, и еще сейчас приду и убью, чтобы их, чтобы мнеНастал мой он ведь тут совсем рядом земной маленький сытный райТолько убей убей убей! Он прополз враг и он злой хитрыйКоварный мешает убей. Враг всюду, он прополз, он проползалНам плохо потому что он проползал. О проклятая власть почемуОна, почему она убивает так мало ее тоже нужно убей, ноВключая газету, экран включая, телевизор поющий включая,Включая глаза и оскал, включая дыхание, руки, лодыжки, голосаКричат убей и все станет прекрасным. Но, к счастью,Это только безумие, как у Вирджинии Вульф голоса кричатВ голове. Как счастлив мир, что есть в нем безумие иГолоса, глаза, экраны кричат вопят скалятся только в ней голове.Но как было бы страшно, если бы наяву, а?
* * *
Закрыть ли дверь, тихо, не надо ею стучатьНе надо хлопать это дурной тон хлопатьДверью, и для кого хлопать в затылок, в лоб, входящийСквозь выпуклое течение времени. Здесь перед дверьюЭтот человек земля, омываемый никем, каждый наш островПена океана выбрасывает на берег ты зовешьЕе одиночеством. Просто привычка звать. Воздушная ряска,Морская ряска. Здесь нет вулкана, его обещали,Ты обошла этот остров и не, ну да, мы оба не,Нет не нашла его хорошим? А, так ты вообще его не нашла?Может, ты просто плохо старалась со всеми? Выбилась из устава.Но как же тогда ты на нем? В кустарниках диких кабанов?Ступенек вниз, ступенек вверх, сирийских роз.Вот тонкая кожа, мышцы боли, связки пены пустеющейЖизни, ноги, руки, тело телеющее, ты его дышишь.Кроликами ты хочешь размножиться, крича ладным хором,Окруженная никого, кроликами ты не хочешьРазмножиться, потому что ты человек? Ты вдруг становившисьПомнишь, что ты человек? Омываемый ничем, но вотДверь, отступающая, уходящая во времени, вот она при —Открывшаяся легкость свободы, и никогда больше боли?Но ты помнишь, как пели гобои, ты помнишь сладость?А удивление? Удивление морем, там в пещере горелиСвечи, города, свечи города, тихо, двери тихо, хлопать нельзя,Ты хочешь закрыть двери острова? Его большеНе будет омывать тина города, сладость гобоев удивления,Ищешь ли ты прощания с прощанием, ищет ли оно тебя?Вот они воющие умножившиеся, но почему ты должнаВыбирать против них? Почему ты поверила, что ты имДолжна? Каждый остров. Остров спиной синевеющий.Пустота памяти. Черная боль памяти. Сладость памяти.Стоишь перед звуком. Тело, горло, мышцыНаполнены молчаливым звуком. Пламенеющим.От него больно. Как легко беззвучно закрыть дверь. ТамОблегчение. Но там больше нет дверей, ты уже виделаУжас. Ты уже увидела сладость. Ты человек.Но сейчас ты можешь выбрать не выбирать навсегда.Не закрывай. Не закрывай тихо. Не закрывай громко.Ты им не должна. Им уже ничего никогдаНе должна. Ты можешь выбрать не из них. Иногда. Никогда.Слушай гобои души. Полнота звука тела. Горький островКак нож, как счастье, как удивление свечи. Помнишь:Синеющий перед небом синеющим.
