Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 85

«— Аньес была ужасно неосторожна! — рассказывал Клод Авелин. — Однажды она пришла ко мне с целой пачкой листовок, спрятанных в чулке под юбкой. И вот, чуть ли не перед самым окном, незанавешенным, в освещенной комнате, она задирает юбку и начинает вытаскивать листовки. Я ее чуть не прибил!..»

Ноябрь и декабрь сорокового года все же понемногу отучали и от неосторожности, и от легкомысленного отношения к угрозе террора, уже надвигавшегося на Париж. Расправа со студенческой демонстрацией И ноября стала как бы первым предупреждением: немцы шутить не станут.

Главными зачинщиками были члены молодежных коммунистических организаций. Первую анти-немецкую демонстрацию студенты решили устроить

11 ноября. В этот день французы всегда праздновали победу над Германией в первой мировой войне и у Триумфальной арки могила Неизвестного солдата была покрыта цветами. По всем учебным заведениям летели листовки:

«Студент Франции!

Одиннадцатого ноября для тебя, как всегда, большой праздник.

Несмотря на приказ оккупантов, пусть этот день останется днем нашего единства.

Ты пойдешь почтить память Неизвестного солдата ровно в 17 часов 30 минут.

На лекции ты не пойдешь.

День И ноября 1918 года — день великой нашей победы.

День 11 ноября 1940 года станет сигналом к еще более великим победам!

Студенты! Объединяйтесь во имя Франции!

Да здравствует Франция!

Перепиши этот листок. Раздай его друзьям!»

Французская полиция получила распоряжение рассеять демонстрацию. Колонны школьников и студентов шли с трехцветными флагами на площадь Этуаль. «Долой Гитлера! Долой Петена!» Несли два удилища — по-французски «дё голль». Тысячный хор пел «Марсельезу». Но уже подъехали немецкие машины, ревели немецкие солдаты, кричали: «Расходись!» И—стреляли... Несколько студентов было ранено. Остальных разгоняли ударами прикладов. Но и под выстрелами звучала «Марсельеза»...

Первая демонстрация состоялась.

Сотни молодых были арестованы. Их помогали ловить предатели — сорок пронацистов, называвших себя «франсистами»: голубые рубашки, кобура с револьвером, гитлеровский салют. Первые «коллабо»...

4

Конец сорокового года. Нет угля, немцы вывезли все продовольствие, ограбили все магазины. Карточки. Холод. Бесконечные очереди.

Жан Тексье пишет теперь «Письма к Франсуа», брошюрка распространяется подпольно. В ней — вся правда о предателях Виши. Голодно, страшно...

Двадцать третьего декабря, почти что в сочельник, первый расстрел в Париже. Везде афиши на двух языках: утром расстрелян молодой инженер Бонсержан, который избил немецкого капрала в кафе, когда тот приставал к его друзьям. Бонсержан был задержан один. Он взял всю вину на себя. Афиши кончались угрозой: те, кто их сорвет, будут отвечать перед гестапо.

Но свидетели рассказывают:

«В тот же час, как афиши появлялись на стенах, их рвали и пачкали. Тогда почти у каждой поставили полицейских: конечно, они не давали рвать афиши, но всякий, кто хотел, клал внизу трехцветные букетики, горы цветов росли, закрывая тротуары».