Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 73

За этот месяц все изменилось до неузнаваемости. В Музее народного искусства, где работала Аньес, из библиотеки исчезли все книги «неарийских» авторов, на всех полках — книги немецких расистов. Уничтожены все экспонаты и описания из музеев СССР, все фотографии забастовок 1936 года во Франции.

На ежемесячном собрании Общества изучения фольклора — множество новых лиц. Какие-то нарядные дамы... Незнакомый докладчик пустословит: говорит о долге перед Францией, сентиментальничает, лжет. О науке — ни слова. Что-то воркует об истинно французских традициях и под конец заявляет, что, к счастью, теперь во французских деревнях больше не будет неверующих преподавателей, от которых пошли все несчастья. Собрание расходится, дамы щебечут о маршале Петене, о всяких пустяках. «Нет, не я сошла с ума, как мне сначала показалось, — добавляет Аньес, — это они все спятили, спятили...»

Но все круто изменилось, когда Аньес встретила своего старого друга — Жана Кассу, директора Музея современного искусства, — будущего первого редактора подпольной газеты «Резистанс».

В феврале 1972 года — в тридцатую годовщину гибели Вильде и его друзей — парижское радио несколько раз передавало выступления уцелевших членов группы Вильде, под общим заголовком: «Тридцать лет назад, в Музее Человека...»

Слушаю эти голоса, записанные на пленку известным писателем Клодом Авелином, которому я бесконечно благодарна за дружеский прием, за живое участие и за бесценный подарок — магнитофонную ленту.

После строгого музыкального вступления говорит Жан Кассу.

«Это был «кустарный» период Сопротивления. Вся страна — жертва чудовищного обмана, вся страна опутана ложью. Первое, что надо было сделать,— сорвать маскировку. В те первые дни главным врагом Франции было принятие этой лжи, и надо было разоблачить и «корректных» немцев, и «миролюбивых» фашистов, и «разумных» коллаборационистов. Надо было демистифицировать все лицемерие, всю ложь как с той, так и с другой стороны».

О том, как Жан Кассу и два его друга — Клод Авелин и Марсель Абраам — решили действовать, Авелин рассказал после войны.

«Чудесным июльским вечером сорокового года,— пишет Клод Авелин в книге «Мертвое время»,— трое друзей, встретившись в кафе на Монпарнасе, поняли, что они одинаково ненавидят подлость петеновцев, и решили, что надо готовить отпор... И со следующего дня они начинают работать».

Вскоре эта «тройка» становится «десяткой» — писатели, журналисты, работники музеев, педагоги. Сначала они хотят назвать себя «Свободные французы Франции». Но нужна конспирация, и маленькая группа стала «литературным кружком»: они собираются в издательстве «Эмиль-Поль» и поэтому решают назвать себя «Друзья Алена Фурнье» — в честь рано умершего автора прекрасной книги «Большой Мольн», вышедшей в этом издательстве.

«Кустарный период Сопротивления» ширится, охватывает всю Францию — и «оккупированную» и «недооккупированную» зону, как назвал Вильде ту часть Франции, где обосновалось вишийское правительство — те, что сеяли «чудовищную ложь» и отдали Париж Гитлеру.