Гарольд сойтись с толпою бессердечнойНе мог, хотя к ней злобы не питал;Искать утех он стал бы, если б вечно,Улыбкам чужд, глубоко не страдал.На все и всех глядел он без участья;Однако раз борьбу ему пришлосьВести с коварным духом сладострастья;Красавицу он встретил, что дни счастьяНапомнила ему, и песнь он ей поднес.
ИНЕСЕ
1.
Полны тоски мои мечты;Мне не дари улыбки страстной;Дай Бог, чтоб слез не знала ты,Чтоб ты не плакала напрасно.
2.
Немая скорбь, во цвете лет,На век мое сгубила счастье;Увы! помочь мне средства нет;Бессильно и твое участье.
3.
Поверь, не ненависть, не страсть,Не честолюбья злое жалоМеня заставили проклястьВсе то, что встарь меня пленяло.
4.
Я пресыщенья яд вкусил;Всегда я полон дум унылых;Мне красоты рассвет не мил;Меня пленить и ты не в силах.
5.
Страдаю я, как вечный жид,Что несся в даль, тоской убитый;Мне только смерть покой сулит,Ее ж от смертных тайны скрыты…
6.
Изгнанник, где бы ни был он,От мук своих бежать не может;Везде звучит мой скорбный стон…И демон дум меня тревожит.
7.
Меж тем других проходят дниВ веселье; счастье – сновиденье;Пусть не изведают они,Как я, весь ужас пробужденья.
8.
Не мало я изъездил свет,Но мне забвения он не дал;Я не страшуся новых бед, —Уж я все худшее изведал.
9.
Оставь меня! Не узнавай,Какая скорбь мне душу точит;Нет, с сердца маски не срывай, —Под нею целый ад клокочет!
LXXXV.
Прости, прелестный Кадикс! Долго стеныТы защищал свои, и горд и смел;Хоть вкруг тебя дышало все изменой,Свои права ты отстоять сумел.Геройский город – первым ты свободуСтяжал, последним пав! Ты умертвилВождя, что изменить хотел народу.Тогда как чернь дралась, – врагу в угодуОружье клала знать, лишась от страха сил.
LXXXVI.
Не странно ль, что за чуждую им волюИспанцы умирают, что за тронБез короля им выпало на долюСражаться, хоть давно расшатан он?Стране, что только жизнь им даровала.Они верны. В вельможе дышит страх,Но не смутил дурной пример вассала:Ему путь к воле гордость указала,И будет драться он хотя бы на ножах.
LXXXVII.
Кто хочет изучить испанцев нравы,Пусть тот их войн историю прочтет;Чтоб мстить врагу кровавою расправой,Они пускали даже пытки в ход…Вооружась ножом иль ятаганом,Чтоб жен спасать, сестер и дочерей,Они боролись на смерть с вражьим станом;Струилась кровь врагов ручьем багряным; —Так следует встречать непрошенных гостей.
LXXXVIII.
Ужель печальных жертв борьбы тяжелойСлезой мы не почтим? РазореныНещадною войной поля и селаИ кровью руки жен обагрены.Пускай лежат, где пали, жертвы злости,Кормя голодных псов и хищных птиц;Им лучше там лежать, чем на погосте:Глядя на их белеющие кости,Пред храбростью отцов склонятся дети ниц.
LXXXIX.
Нельзя конца предвидеть обороны;В Испанию, спустившись с Пиреней,Все новые несутся легионы…Не сводит мир в цепях с нее очей:Коль свергнет рабства гнет она защитой,Немало стран сроднятся с волей вновь…Как странно: край, Колумбом встарь открытый,Те муки, что узнали дети Квиты,Врачует счастием, отчизны ж льется кровь!
XC.
Вся кровь, что пролилася в Талавере,Прославивший войска Баросский бой,Блестящий ряд атак при Албуэре —Испании свободу и покойНе даровали. Тяжкие невзгодыПростятся ль скоро с нею? Хищный галлВ своих когтях ее продержит годы.Когда ж, средь мира, дерево свободыПоявится в краю, что воли не знавал?
