| A calm and confident expectation of some new happiness had begun to develop in her since the moment when, her head pressed against the stove, staring into Alexei's distorted face, she had said: "No!" | В тот час, когда, прижавшись затылком к печи, глядя в разъяренное лицо Алексея, она сказала: "Нет!" - в ней начало расти покойное и уверенное ожидание какого-то нового счастья. |
| She had had her first taste of this happiness in the spring: every night before going to sleep she had passed in review the day which had gone-and had found nothing dark or stifling in it. | Немножко этого счастья она испытала весной: каждый вечер перед сном она вспоминала проведенный день, - в нем ничего не было темного, ничего душного. |
| She had begun to like herself. | Катя сама себе нравилась. |
| And even now, was she not just playing at horror and despair over the impossibility of coping with all this work, when what really mattered was that the pitiable, bedraggled kitten she had only lately been, had suddenly become an important person. Katya, it appeared, was actually needed; the authoritative comrade, the one with the olive complexion and fine eyes, had spoken very respectfully to her.... She must justify all this.... It would be simply terrible if they were to say in the Commissariat for Education: | И вот сейчас она преувеличенно играла в ужас и отчаяние - будто бы от невозможности справиться с общественными нагрузками... Совсем не в этом дело: еще недавно жалкий подобранный котенок вдруг оказался значительным существом, - в Кате, оказывается, даже нуждались, ответственный товарищ с оливковым лицом и очень красивыми глазами говорил с ней с большим уважением... Надо было все это оправдать, - настоящий ужас, если в Наркомпросе скажут: |
| "We relied on her, and she let us down...." Here in Moscow life meant something other than merely bobbing up and down over the steppe behind Alexei's three horses, and nibbling at a straw, asking herself: | "А мы-то на нее понадеялись..." Здесь, в Москве, было совсем не то, что трястись в степи на возу позади Алексеевой тройки, грызть соломинку и думать: |
| "Of what use is thy beauty, captive maid?" | "На что тебе, полонянка, твоя красота?" |
| Maslov demanded a detailed report from Katya. | Маслов потребовал у Кати подробный отчет. |
| When she told him the gist of her conversation with the olive-skinned comrade, the whole of Maslov's right cheek was converted into a mass of wrinkles by his wry smile. | Когда она передала ему разговор с оливковым товарищем, вся правая щека у Маслова собралась концентрическими морщинами кривой усмешки. |
| "Oh, yes," he said, averting his face from Katya. "But the tragedy of the intellectuals is the least of it... there is something a great deal more tragic." | - Да, да, - и он отвернул лицо от Кати, - трагедия с интеллигенцией еще половина беды... Есть кое-что гораздо более трагичное. |
| Katya opened school on the first of August. | Первого августа Катя открыла школу. |
| Little barefoot girls, their pigtails tied with rags or bits of string, and small crop-headed boys in torn shirts, came in very quietly, and as quietly took their seats at the desks. | Маленькие босые девочки с косичками, завязанными тряпочками или веревочкой, и маленькие, наголо стриженные мальчики в драных рубашонках тихо пришли и тихо расселись на партах. |
| Many of them were so emaciated that their faces looked old and almost transparent. | У многих лица были прозрачны и стариковские от худобы. |
| Katya spent the whole of the first day getting to know the children, sitting beside them at their desks, questioning them and encouraging them to talk. | Катя весь первый день знакомилась с детьми, присаживаясь к ним на парты, расспрашивала и вызывала их на разговоры. |
| She already had a little experience of how to set about winning children's interest. | У нее уже был небольшой опыт, как можно сразу заинтересовать детей. |
| She opened a book before them: | Она брала книжку, раскрывала: |
