Читать «Тополь цветет: Повести и рассказы» онлайн - страница 148

Марина Александровна Назаренко

9

«…На третьи сутки повторная операция, в связи с диагносцированным внутрибрюшным кровотечением. При релапаротомии было установлено, что источником кровотечения явилось соскальзывание легатуры с брыжейки червеобразного отростка…»

Выписка из протокола патологоанатомического вскрытия.

— Вот так, Радий Иванович, она ведь тогда сразу ушла от мужа. Во всяком случае, очень скоро.

— Тогда?

— Ну да. Может быть, даже вы помогли ей кое-что понять в жизни.

— Я?

Она рассказывала, как встретила на юге Иришку, и соображала, что уехала Иришка от Олега именно в тот момент, когда Азаров был на стажировке в Москве, — так ей было легче. Иришка ведь никогда не обмолвилась о разговоре за палаткой — неизвестно, чье достоинство щадила больше, свое или его. Она даже не призналась, что на этом все между ними и кончилось. Порой говорила туманно, но Лида понимала: говорить-то не о чем. Вернее, Иришка намекала, что все это ей вовсе ни к чему, — не желает она портить ему, чего доброго, карьеру. Так и выражалась — «карьеру»!

Плечи Азарова раздались еще больше, но талия скрылась, и вся фигура приобрела солидность если не ученого, то причастного к ученому миру. Голову покрывал все тот же плотный, чуть побуревший ежик волос, и лицо смотрело мужественно, и взгляд умных зеленоватых глаз оставался добро-снисходительным. По всему было заметно, что жизнь он прожил порядочно, с толком. Должность декана, кафедра, машина, размеренная жизнь, хорошая жена…

Они поравнялись с костром, разожженным в кустарничке. Жена Азарова распорядительно двигалась там среди других мелькавших теней и, несмотря на полноту, прекрасно чувствовала себя в спортивных штанах и толстом свитере (они даже шли ей), — никакой провинциальной прически у нее не наблюдалось.

Азаров слушал, смотрел в море, и отсветы оттуда освещали его лицо, показавшееся Лиде внезапно плоским, ничего не выражающим — такое самодовольное лицо, без всякой живой тайны. Она вспомнила, как поначалу неприятно было встречать его и как потом это перешло в отчужденность, безразличие, словно вырезала его из жизни.

— А журавленка помните? — спросил он, не оборачиваясь, и по тому, как не обернулся и не торопился уходить, она внезапно поняла, что у него все еще болит.

И сказала насмешливо, даже грубо:

— Которого вы убили? — Иришка, журавленок и еще что-то собственное смешалось в ней в одно.

Она ждала, что он возмутится: «Так это же Хохряков убил!» Но он только крякнул:

— А вы все такая же…

— Когда это вы успели понять, какая я?

— Так уж, понял…

— Я думаю, заложенное в нас не проходит с годами, а утверждается — с тем и живем…

Ей хотелось сказать, что просто она честная и что сейчас мода на честность, но это к ней отношения не имеет. Однако он мог бы принять на свой счет и оказался бы прав.