Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 33

— Коней давай. Не до гостевания. Вот документы.

Жуков глянул в протянутые ему бумаги. Лицо его тотчас же приняло подобострастное выражение.

Когда он спустя четверть часа вернулся, Костров шагал по комнате, изредка останавливаясь около скамеек, на которых лежала Ольга.

— Землю бедноте дали? Безлошадным коней отпустили? Кредит зверобоям открыли? Порох, дроби для промыслов раздали? — стал отрывисто спрашивать он председателя исполкома. — А эту дрянь в печку, — взмахнув рукой на портреты, добавил Костров.

Жуков лебезил, отвечал уклончиво и невразумительно.

— Все как полагается, товарищ комиссар, по московскому декрету, значит, — частил он скороговоркой. — Хоть сейчас ревизию! Сожгем, все сожгем-с… Темные мы люди…

Больная застонала. Костров замолчал.

Уже было совсем светло, когда подъехала к исполкому запряженная в кошеву тройка. Звенели колокольцы под расписной дугой. Вороной жеребец бился в оглоблях, косил красноватым глазом на гнедых пристяжных, рывших ногами снег. Слегка пристегивая коренного вожжой, ямщик покрикивал:

— Играй, дьявол! Играй!

А рядом шумела довольно многочисленная, все время пополняющаяся толпа. Видимо, слух о прибытии комиссара, проживавшего в Раздолье на поселении, как-то проник в станицу.

Усаживаясь с Ольгой и Наташей в кошеву, Костров прислушивался к людскому гомону. Сейчас он хотел одного: как можно скорее добраться до города. Там он, конечно, обо всем расскажет, меры будут приняты. На такой тройке они скоро будут в Никольске-Уссурийске. Надо спешить. Телеграмма предписывала ему как можно быстрее прибыть в Петроград.

Толпа придвинулась ближе.

— Ему что! Кони готовы, сел и звени бубенчиками.

— Селиверст-то, бают, в Харбине дом купил.

— Надо б Сафрона позвать, он все обскажет.

— Ленину все прописать бы, он им холку-то намылит.

Костров плотнее запахнул доху. Покосился на Ольгу, вздрагивающую от озноба. Каждый час дорог, жене нужны врачебная помощь, уход и отдых. Но Ольга, прислушиваясь к разговору, приспустила шарф, закрывающий рот, сказала:

— Выйди поговори с людьми. Не чужие!

И, хватив холодного воздуха, закашлялась, прижимая к губам платок, на котором заалели сгустки крови. С немой мольбой глядя на отца, Наташа схватила руку матери, прижалась к ней губами.

— Поедем, мамочка, скорее.

— Нельзя, Наташа! Отец должен поговорить с народом.

Ямщик разобрал вожжи, лихо гикнул:

— Эгей, соколики!

Костров обругал себя за минутное колебание, поднялся.

— Стой, ямщик!

Селиверст Жуков, стоявший на крыльце, крикнул:

— Раззява, чего уши-то развесил, гони-и-и!

Ямщик вытянул жеребца ременным кнутом, нагло подмигнул седокам:

— Сидите, комиссарики! Прокачу, аж дух захватит!

С крутого берега тройка вылетела на широкий речной простор и скрылась в снежной мгле.

— Вернемся, Богдан!

Ольга требовательно посмотрела в лицо мужа. В станице что-то происходило. Надо было действовать, действовать немедленно. Костров выхватил из кобуры маузер, яростно крикнул:

— Кому сказано, назад!..

Между тем мужики, проводив глазами тройку, мрачно переговаривались и хотели уже расходиться. К ним подошел Сафрон Абакумович, выслушал, поцарапал затылок.