Читать «Страшный суд начался (Второе пришествие богов...)» онлайн - страница 163

34

Эти слова — парафраз знаменитой формулы «Господь — надежный наш оплот», представляющей собой 3 стих 17 псалма в стихотворном переложении М. Лютера. Перевод этот не только стал одним из манифестов лютеранства, но и положил начало новой немецкой литературе. (Прим. перев.)

35

Быт. 11, 27 (Прим. перев.)

36

Быт. 25, 19 (Прим. перев.)

37

«Апокалипсис», или, точнее, «Завещание Авраама», — апокриф, основанный на 18-й главе книги Бытия, пользовавшийся популярностью в эпоху Средневековья. Существует несколько версий, в том числе более ранняя, иудейская, созданная в I в. от Р.Х., и так называемая развернутая версия А с христианскими интерполяциями. Сохранилось много греческих копий, а также переводы на коптский, эфиопский, арабский и румынский. Доказательств существования еврейского оригинала текста нет. Название объясняют тем, что «Завещание» было составной частью трилогии, куда входили также «Завещание Исаака» и «Завещание Иакова». Структура памятника сближает его с более поздними апокрифами — «Откровением Седраха» и «Откровением Ездры». (Прим. перев.)

38

Аврам получил имя Авраам лишь с момента заключения завета с Богом. Первоначально имя Аврам означало «отец высей» («ав» — отец, «рам» — высокий). Это имя встречается в древнейших памятниках Аккада в форме «Абураму». Дело в том, что Авраам происходил из семьи священнослужителей Шумера, астрологов и звездочетов, созерцавших «высь», отсюда и имя «отец выси». Бог изменил его имя, введя в него еще одну букву — «гей», и имя патриарха стало звучать как Авраам, что означает «отец множества». В оригинале, на иврите, имя Авраам записывается пятью буквами, что считается прообразованием пяти книг Торы — Пятикнижия Моисеева. Кроме того, «гей» — коренная буква Тетраграмматона, непроизносимого имени Божьего, и введение ее в имя Авраама считается проявлением особой связи между ним и Богом. Ср. в книге Бытия: «И поставлю завет Мой между Мною и тобою и между потомками твоими в роды их» (Быт. 17, 6). В этих иудаистских интерпретациях нашли свое выражение архаические представления о магизме имени, о возможности овладения сущностью через имя и, в частности, приобщении к сущности Бога посредством заимствования одной из букв Его Имени. (Прим. перев.)

39

Иудейские книжники рано осознали серьезность этой проблемы, и во II–III вв. н. э. в иудейской среде возникло движение масоретов, ревнителей чистоты текста. Переписывать священные книги позволялось только специальным писцам, сойферам, которые буква за буквой, глава за главой тщательно копировали весь канон Пятикнижия. Книжники подсчитали, сколько и каких именно букв содержится в каждой строке Пятикнижия. В наставлениях переписчику говорилось, что, если в освященном тексте оригинала он видит неточность или даже явную ошибку, он должен копировать все как есть. Это позволяло сохранить не только чистоту текста, но и ключи к тайным смыслам, ибо такие «ошибки» нередко были индикаторами мест вставки тайного устного предания. Как гласит агадическая пословица, «Тора (Закон, т. е. Пятикнижие Моисеево) — вода, Талмуд — вино, а толкования раввинов к Талмуду — сладкое вино». (Прим. перев.)