Читать «Стихи не для дам. Русская нецензурная поэзия второй половины XIX века» онлайн - страница 5

В этих строках отражена действительная противоречивость натуры «чертовского» хозяина и двойственность его поведения. «Бывший паж и гвардеец, сам, по словам Лонгинова, одетый как денди и отличавшийся изяществом манер, Дружинин ненавидит хороший тон, если он проявляется не в деликатности по отношению ко всем и каждому, не в высшей культуре, а в погоне за модою<...>, в презрении ко всему родному, начиная с языка, и в особенности в страхе уронить себя перед бессмысленным общественным мнением. Он преследует этот хороший тон чуть ли не на всех 750-ти страницах своих фельетонов. Нет возможности удержаться от смеха, читая, как Чернокнижников и его приятели, нарядившись в теплые фуражки и подпоясавши кушаком скверные шубы, ловили своих великосветских знакомых и позорили их своим сообществом», — писал о Дружинине один из его знакомых, А. В. Старчевский. Мемуарист пишет и об остроумии Дружинина и его роли в дружеских беседах, пересыпаемых солеными шутками и фривольными анекдотами. Осторожный, робкий, замкнутый, Дружинин «умел развлекать честную компанию разными фривольными рассказами, замечаниями и анекдотами из современной жизни». Сходный портрет Дружинина нарисовал и М. Н. Лонгинов, на очерк которого ссылался Старчевский: «<...> мы все были тогда молоды или еще молоды, и вы не удивитесь, что мрачное настоящее (атмосфера последних лет николаевского царствования. — А. Р.) не могло вытеснить из этих бесед шутки и веселия, которое и стало выражаться все-таки в литературной форме, именно стихотворной. Пародии (тогда еще не сделавшиеся обыкновенною вещью, как теперь), послания, поэмы и всевозможные литературные шалости составили наконец в нашем кругу целую рукописную литературу. При самом начале Дружинин принял живое участие в этих забавах, сопровождавшихся уморительными рассказами, анекдотами и даже пресмешными похождениями <...>. Несколько чопорный с виду, Дружинин оказался первым двигателем на этой арене остроумия и резвой шутки, изливая в нее весь избыток молодых умственных сил».

Оба мемуариста сильно смягчают фривольный характер дружининских литературных забав и разговоров, в которых «изливался» прежде всего избыток не умственных молодых сил, но сил «сексуальных». Письма к А. В. Дружинину, а также записи в его дневнике свидетельствуют, что предметом дружеских бесед были похождения в борделях (рассказываемые с подчеркнутой «грязнотцой»), сексуальные «неудачи» (представляемые предельно откровенно), известные питерские развратницы. Особенно красноречивы адресованные Александру Васильевичу письма прозаика Дмитрия Васильевича Григоровича (1822—1899/1900), извещавшего о состоянии своих души и тела в таких выражениях: «точно обошел меня бес, принявший вид Приапа» (письмо от 1 ноября 1856 г.). Не случайно в этом письме дружининского приятеля соединение бесовского мотива с уведомлением о сексуальных проблемах адресанта. Столь же значимо и появление имени античного бога сладострастия и педерастии, «отца» и «царя», адресата стихотворений особого жанра—приапей, которые писали Катулл, Вергилий, Гораций, Марциал...