Читать «Собрание сочинений в 5 томах. Том 1. Уездное» онлайн - страница 299

— Ворочайся-то поскорей. Моченьки нету!

— Кисленького чего бы привез… Не забудь, а?

— Не простудись, голубчик! Возьми еще шубу, а? Возьми, голубчик мой, возьми…

Кортома сердито тряхнул рукой, Кортомиха отвалилась. Молчит Кортома, сумный.

Свистнули, взвизгнули по снегу копылья, олени взяли с маху — и уж вон чуть видной черной точкой вверх, на белую горку… Уехал.

Через час кережки Кортомы медленно ползут по улице становища, копылья скрипят, скрежещут — к воротам — стой!

Кортома стучится все громче, испуганно выскочила Кортомиха.

— Голубчик мой! Что случилось? Что?

— Ничего. Не поеду.

Кортома наверху, в собственной конторе. Кипит, обдает паром самовар. Стакан за стаканом густого, как брага, чаю.

На стене в конторе — ружье. Висит с лета заряжено, и должно быть — распирает его от заряда, и нестерпимо, и хоть бы так, зря, трахнуть — чтоб вдребезги стекла…

Снял Кортома ружье, приложил — ба-бах в потолок!

За дверью, на рундучке, дрогнула Кортомиха, вскочила, слышит знакомое:

— Рому, эй!

Торопливо сняла с гвоздика старинный винтовой ключ.

—————

Может быть, от синего сполоха у Кортомихи такие синие губы, и сейчас выскользнет крепко зажатая между морщинок синяя улыбка — и упадет в снег.

Но еще держится. И сбилась набок — но еще держится розовая шляпка. И опять — в который раз? — Кортомиха подходит к Мареевой избе. Никак не поднимается рука постучать…

Марей в светлом кругу потукивает молоточком. Глаза устали. Поесть бы да опять за работу…

— А что, Пелька, давай обедать?

— А ты с фонарем-то своим обед промыслил? Ничего нету… — сурово сдвинуты брови.

— Эх, как же это… Мне бы поесть да за работу…

— Что ж мне: пойти оленя моего убить? Да я лучше тебя убью… Кто там?

В розовой шляпке Кортомиха: пустая, запалая, вынуто нутро, синие губы — от холода, должно быть.

Подошла к Пельке близко. Вобрала, всосала всю ее пустыми глазами: всю ее — легкую, тонкую, точеную, сверкучую. Если б глаза убивали…

Крепко зажала синюю улыбку:

— Беда просто… Муж заболел, одной никак не управиться — подать там, принять… ну, вообще. Бывало, Матрена поможет. Может, ты бы пошла, а? Уж он так просил — так просил…

Марей положил молоточек, прислушался. Пелька обернулась на Марея через плечо — вдруг вспыхнула, раздвинулись брови. И Бог знает почему — сияет, сияет глазами Кортомихе:

— Некогда мне… Я бы рада — да некогда.

«Не пошла! Не пойдет!» — улыбка у Кортомихи зарозовела, розовая ушла Кортомиха.

— Ты, Пелька, у меня смотри! Ты еще Кортому не знаешь, и правда когда не вздумай пойти этак… А то ведь и я — добёр-добёр, а и убигь могу… — в шутку нахмурился Марей.

Пелька ходила по избе веселая, напевая изменчатую, переливчатую лопскую песенку. Сняла со стены ружье, на минуту замолкла: или не надо — или повесить ружье на место?

Нет. Пошла с ружьем:

— Там я следы видала, может — и промыслю что…

Развивается, свивается, колышется синий сполох. В синей пещере на дне — чуть виден тонконогий рыжий олень. Шею ему обхватали горячие руки, горячие губы целуют, целуют — кругом всю заиндевелую морду.