| "Have you any more questions?" asked Gletkin. | - Есть у вас еще вопросы к свидетелю? - спросил Глеткин. |
| Rubashov shook his head | Рубашов отрицательно покачал головой. |
| "You may go," said Gletkin to Hare-lip. He pushed a bell; a uniformed warder entered and put metal handcuffs on young Kieffer. | - Вы можете идти, - сказал Глеткин Заячьей Губе и нажал кнопку звонка. Явившийся охранник защелкнул на запястьях Кифера металлические наручники. |
| Before he was led away, at the door, Hare-lip turned his head once more to Rubashov, as he used to do at the end of his walk in the yard. | У двери Кифер еще раз повернул голову к Рубашову, и он вспомнил, что, возвращаясь с прогулки, тот всегда смотрел на его окно. |
| Rubashov felt his gaze as a burden; he took off his pince-nez, rubbed it on his sleeve, and averted his eyes. | Этот взгляд давил Рубашова, словно чувство мучительной вины, - он не выдержал, снял пенсне и отвел глаза. |
| When Hare-lip was gone, he nearly envied him. | Когда дверь захлопнулась, Рубашов понял, что почти завидует Заячьей Губе. |
| Gletkin's voice grated in his ear, precise and with brutal freshness: | Его уши уже опять сверлил глеткинский голос -обновление резкий, но по-прежнему официальный и монотонный: |
| "Do you now admit that Kieffer's confession accords with the facts in the essential points?" | - Вы признаете, что показания Кифера совпадают в основных пунктах с формулировкой обвинения? |
| Rubashov had again to turn to the lamp. | Рубашову опять пришлось повернуться к лампе. |
| There was a humming in his ears and the light flamed hot and red through the thin skin of his lids. | В голове гудело, электрический свет процеживался сквозь опущенные веки горячими розоватыми волнами. |
| Yet the phrase "in the essential points" did not escape him. With this phrase Gletkin bridged over the rent in the accusation and gave himself the possibility of changing "instigation to murder by poison" into "instigation to murder" simply. | Однако слова "в основных пунктах" не укрылись от его внимания Глеткин собирался исправить свой промах, сократив "подстрекал к убийству посредством отравления" до неопределенного "подстрекал к убийству". |
| "In the essential points-yes," said Rubashov. | - В основных пунктах совпадают, - проговорил Рубашов. |
| Gletkin's cuffs creaked, and even the stenographer moved in her chair. | Удовлетворенно скрипнули глеткинские ремни; стенографистка, словно сытенькая мышка, завозилась на своем стуле. |
| Rubashov became aware that he had now spoken the decisive sentence and sealed his confession of guilt. | Рубашов почувствовал, что в их глазах он подтвердил свое заявление Г енеральному Прокурору и окончательно признал себя виновным. |
| How could these Neanderthalers ever understand what he, Rubashov, regarded as guilt what he, by his own standards, called the truth? | Откуда этим неандертальцам знать его собственные представления о виновности, справедливости и правде? |
| "Does the light disturb you?" asked Gletkin suddenly. | - Вам не мешает свет? - неожиданно спросил Глеткин. |
| Rubashov smiled. | Рубашову стало смешно. |
| Gletkin paid cash. | Глеткин решил расплатиться. |
