Читать «Следы неизвестного» онлайн - страница 69

А на собрании Литовцева была. Председательствовал уже новый бригадир.

СЕМЕЙНЫЕ НЕУРЯДИЦЫ

Пермяков не был ленивым работником. Больше того, он был, в сущности, старательным и по-своему добросовестным. Это Валентина поняла, когда затяжной ремонт в управлении надолго разлучил ее с Губаревой и усадил в кабинете Пермякова. Он аккуратно ходил на все лекции и занятия. Он старательнейшим образом пытался одолеть все бюллетени Верховного суда. От корки до корки перечитывал каждый номер «Советской милиции». Он искренне хотел работать над собой и расти.

Но у него не получалось. В вечерние часы дежурства он мог бесконечно долго сидеть над раскрытым бюллетенем и поначалу вникать в премудрости юридических вариаций. Но всякий раз дело кончалось тем, что взгляд его начинал бесцельно блуждать по кабинету, потом натыкался на окно и надолго застревал в нем. Одно время он начал покупать юридическую литературу. Но, полистав каждую книгу, он клал ее в ящик стола и вспоминал о ней только тогда, когда, потеряв что-нибудь, устраивал генеральный осмотр своего хозяйства. На лекциях ему всегда неудержимо хотелось спать — слишком многое в них выходило за пределы постижимого.

Несмотря на такие крупные провалы, как с делом Никандрова, в отделении не могли так просто взять и поставить на нем крест как на следователе. Не столько виной, сколько бедой был для него Никандров, оказавшийся достаточно сообразительным, чтобы увидеть щели в барьере доказательств… Но дела попроще Пермяков мог тянуть, рука у него была набита. И поэтому его, пришедшего в следователи из дознавателей, имеющего хоть и самую минимальную, но все же подготовку, держали на должности: в отделении постоянно были вакансии, людей не хватало. Да и, в конце концов, не его же вина в том, что до войны не получил образования, а после нее с трудом закончил только двухгодичную юридическую школу. Сейчас Пермяков, искоса поглядывая на Литовцеву, возился с магнитофоном. Запись ему нужна была в этом случае как зайцу стоп-сигнал: его новый подследственный отнюдь не собирался менять показания, да и нужды, видно, в этом не испытывал, если сам пришел сознаваться. Но Пермяков упрямо «осваивал новую технику» — это было рекомендовано на последнем совещании.

— …Запись сделана на магнитофоне марки «Темп» при скорости пленки четыре целых семь десятых метра в секунду. Остановок магнитофона во время допроса не производилось. Записал следователь Пермяков, — додиктовал Пермяков и щелкнул клавишей.

— Амба Брыкину, — усмехнулся Брыкин и привычным движением руки накрыл свой яркий шрам прядью волос.

Следователь задумчиво пожевал губами, поглядел на его раздвоенный шрамом лоб. Достал папиросу, протянул пачку Брыкину:

— Закуривай, Афанасий.

Тот, ловко щелкнув по пачке, поймал губами вылетевшую папиросу, полез рукой в свой ботинок без шнурка и извлек оттуда две спички и «чиркушку» — кусочек коробка.

— Чего прячешь-то?

— А сбондят. Этта, в камере.