Читать «Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь» онлайн - страница 213

Скоро меня пригласили в комнату княгини. Она была еще не старая женщина, очень богато и с большим вкусом одетая в шелковые халаты нежных цветов, волосы были причесаны по маньчжурской моде в очень затейливый шиньон с искусственными цветами, а ноги обуты в расшитые золотом туфли, на подошве вершка в полтора высотой. Лицо у нее было не красиво, а главное, холодно, не симпатично, манеры тоже очень чопорны. Смотря на нее, я не удивилась, что у князя явилось желание завести себе другую, будничную жену. В комнате княгини было несколько дам: жена второго княжеского сына, молоденькая маньчжурка, старуха – ее мать и девочка лет двенадцати, воспитанница княгини; она, несмотря на маньчжурскую выправку, сохраняла непринужденность монгольской девочки и несколько оживляла это чинное общество.

В комнате было также много предметов китайской роскоши, но они больше свидетельствовали о трудолюбии художников, чем о вкусе их; была, например, тут одна картина, составленная из перламутра и кусков разноцветного зеленого нефрита; последний материал настолько неподатлив при обработке, что деревья, из него сделанные, очень мало походили на настоящие.

Княгиня была в этом доме временно, по случаю приема гостей; жила она в другом доме в городке. Разговаривать нам через Цуйсана было не очень удобно, – мы проводили время в рассматривании фотографических видов Пекина и других местностей, за которыми посылали к нам в юрту. Скоро дамы перестали обращаться с вопросами ко мне и предпочитали вести беседу прямо с Цуйсаном, расспрашивая его о нас и нашей жизни.

На другой день княгиня пригласила меня к себе обедать. Дом, в котором она жила, был старой постройки и, может быть, деревянный, полы в нем покосились, колонны тоже. Особенной роскоши здесь не было заметно: все вещи имели вид давным-давно бывших в употреблении; но для меня, у которой дома – в смысле постоянного жилья – уже давно не было, этот вид старого дома очень нравился. Княгиня и княжна опять были очень нарядны и в цветах, но теперь они держались несколько прямо. Цуйсана мы скоро отпустили от себя, и хотя не могли разговаривать, но чувствовали себя свободнее без этого наблюдателя, объяснялись пантомимами, не стесняясь, осматривали наряды друг друга. Княгине очень нравились европейские кружева; ее белье было из бумажной ткани и ничем не отделано. Туалетные вещицы были сложены в витрины, как в магазинах; среди браслет, колец и прочего лежала засохшая роза, по-видимому, украшавшая некогда ее шиньон, и – странное дело – этот вид старого букетика, положенного тут как будто на память о каком-нибудь дне или, может быть, даже встрече, вдруг приблизил меня к этой холодной и чопорной барыне-маньчжурке.