| The paling globe of the setting sun was descending behind the roofs and columns of smoke on the Petersburg Side, in an orange glow. | За Петербургской стороной, за крышами, за дымами, в оранжевое зарево опускался угасающий шар солнца. |
| Her hands folded in her lap, Katya sat serenely looking at the sunset, patiently waiting for Vadim Petrovich. | Сложив на коленях руки, Катя тихо глядела на это угасание, ждала смирно и терпеливо Вадима Петровича. |
| He approached her from behind, so that she did not notice him, and stood there, leaning on the stone parapet, looking down at her. | Он подошел незаметно, сзади, и, облокотившись о гранит, глядел сверху на Катю. |
| Feeling his presence, she glanced behind her, and got up, smiling. | Она почувствовала его, обернулась, улыбаясь встала. |
| He was looking at her with a strange, astonished expression on his face. | Он глядел на нее странным, изумленным взглядом. |
| She went up the stone steps to the embankment and took Roshchin's arm. | Она поднялась по лестнице на набережную, взяла Рощина под руку. |
| They began walking on, and Katya said softly: | Они пошли. Катя спросила тихо: |
| "What is it?" | -Что? |
| His lips twitched, and he lifted one shoulder for all reply. | Рот его исказился, он пожал плечом, не ответил. |
| They crossed the Troitsky Bridge, and as they entered Kameno-Ostrov Street, Roshchin nodded in the direction of a great mansion faced with brown tiles. | Они перешли Троицкий мост, и в начале Каменноостровского Рощин кивнул головой на большой особняк, облицованный коричневыми изразцами. |
| The wide windows of its conservatory were brilliantly lit up. | Широкие окна Зимнего сада были ярко освещены. |
| A few motorcycles stood at the entrance. | У подъезда стояло несколько мотоциклеток. |
| This was the house of a famous dancer, now used by the Bolsheviks for their General Headquarters. | Это был особняк знаменитой балерины, где сейчас находился главный штаб большевиков. |
| Day and night the clatter of typewriters came from it. | День и ночь здесь сыпали горохом пишущие машинки. |
| Every day a great crowd of workers, returned soldiers, sailors, gathered in front of the house, and the leader of the Bolshevik Party would come out on to a balcony and say that the workers and peasants must take power by storm, must immediately put an end to the war, and establish in their own land and throughout the world, a new and just regime. | Каждый день перед особняком собиралась большая толпа рабочих, фронтовиков, матросов, -на балкон выходил глава партии большевиков и говорил о том, что рабочие и крестьяне должны с боем брать власть, немедленно кончать войну и устанавливать у себя и во всем мире новый, справедливый порядок. |
| "I stood here in the crowd a short time ago, and listened," said Roshchin through his teeth. "Fire and brimstone descends from this balcony and the crowd mops it up. | - Давеча я был здесь в толпе, я слушал, -проговорил Рощин сквозь зубы. - С этого балкона хлещут огненными бичами, и толпа слушает... О, как слушает!.. |
| I don't know any longer who are the strangers in this city-ourselves, or that lot." He nodded towards the balcony. "Nobody listens to us any longer. We mutter words devoid of sense. When I was coming here I knew I was a Russian. But now I'm here, I feel alien. I don't understand...." | Я не понимаю теперь: кто чужой в этом городе -мы или они? (Он кивнул на балкон особняка.) Нас не хотят больше слушать... Мы бормочем слова, лишенные смысла... Когда я ехал сюда - я знал, что я - русский... Здесь я - чужой... Не понимаю, не понимаю... |
